— Здесь! — отозвался Яуберт, вздыхая. Настоящий сумасшедший дом.
— Капитан, что еще вас интересует?
— Спасибо. Если у меня появятся вопросы, я знаю, где вас найти.
Де Виллирс кивнул, попрощался и тихо вышел.
— С виду вылитая ящерица, а в голове настоящий компьютер, — заметил О'Грейди. — Прямо гений, мать его так и растак!
Яуберт его не слышал. Новые сведения внесли в его мысли сумятицу.
— Нуга, в этом деле все как-то непонятно. И нелогично.
Он позвонил в Стелленбошский университет и попросил к телефону доктора А. Л. Босхоффа.
— Анна Босхофф, слушаю, — отозвался женский голос.
Яуберт тихо вздохнул. Еще одна женщина-доктор!
Он назвался и попросил о встрече ближе к вечеру, добавив, что у него срочное дело.
— Хорошо, — согласилась его собеседница. — А я пока подготовлюсь.
Они перебрались в кабинет начальника участка.
— Как приятно посидеть в тишине! — заметил лейтенант Леон Петерсен, когда Яуберт закрыл дверь.
О'Грейди вытер лоб платком.
— Нам не хватает только кондиционера, — сказал он. Рядом с ним сидел Геррит Сниман; перед ним лежал блокнот.
— Поехали, — скомандовал Яуберт.
— Убитого звали Александер Макдоналд. Родился в Хумансдорпе 8 апреля 1952 года. Холост, наследников нет. Единственный владелец двух малых рыболовных судов, «Большак» и «Проселок». Судя по документам, за «Проселок» он еще не расплатился с банком, должен сто десять тысяч рандов. Улов сдает на рыбоперерабатывающий завод «Добрая надежда», с которым у него заключен контракт. Капитана «Большака» зовут Джон Паулсен. Он работает на Макдоналда восемнадцать лет. Говорит, что хозяин был человеком неплохим, только ужасно вспыльчивым. Когда мы спросили, у кого имелся повод убить Макдоналда, Паулсен ответил, что может без труда назвать человек двести. В море Макдоналд никогда не пил, зато после возвращения на берег… Неоднократно бывал арестован. В восемьдесят восьмом — за вождение в нетрезвом виде. В том же году — причинение тяжких телесных повреждений. За десять лет — с семьдесят девятого по восемьдесят девятый — на него поступило пятнадцать жалоб за нарушение тишины в ночное время. Один раз был осужден за умышленное причинение урона чужой собственности. Он и члены экипажа разнесли бар в Саймонстауне. А вот еще что интересно. Два года назад некая Элинор Дэвидс обвинила его в изнасиловании, но позже отозвала иск. Следователи подозревали, что Макдоналд угрожал ей физической расправой, но доказать ничего не смогли.
— Трудный клиент, — заметил Петерсен.
— Было бы интересно поболтать с Элинор Дэвидс, — заметил Яуберт.
— А это мысль, капитан… Это мысль!
26
Он помчался в Стелленбош, так как уже опаздывал на встречу с доктором Анной Босхофф.
Управляющий подразделением Премьер-банка, который принял его в своем роскошном кабинете, выражал нетерпение. Грабитель плохо влияет на состояние дел, вредит имиджу банка. Сколько нежелательной огласки! Предложение разместить в филиалах банка полицейских в штатском ему не понравилось. А если полицейский спугнет грабителя? Грабитель, не дай бог, откроет стрельбу. Премьер-банк не желает подвергать опасности жизнь и здоровье клиентов и служащих!
Яуберт терпеливо разъяснял: сотрудники полиции прекрасно понимают, насколько велика степень риска. Они будут действовать крайне осторожно.
Управляющий возразил, что каждый вечер видит по телевизору результаты такой «осторожной» работы полиции.
Яуберт вздохнул, поднялся с места и обещал передать мнение управляющего журналистам на пресс-конференции.
Управляющий тоже вздохнул и попросил Яуберта присесть. Ему необходимо связаться с руководством.
Руководство, однако, тоже ничего не решало. Наконец договорились о внеочередном созыве совещания совета директоров, на котором они и обсудят, что делать. Яуберт извинился, объяснил, что торопится в Стелленбош. Он дал управляющему номер телефона доктора Босхофф. Пусть свяжутся с ним, как только примут какое-то решение.
Выбравшись на шоссе номер 2, он помчался с бешеной скоростью. По пути ни о чем не думал, только о том, как доехать целым и невредимым. После развязки с дорогой R-300 движение стало поспокойнее. Яуберту не хотелось вспоминать об интригах де Вита, о попытке отстранить его от дела, о совещании у окружного комиссара, об адреналине, хлынувшем в кровь, когда дело начало набирать обороты. Он не знал, оправдаются ли затраченные усилия. Завтра или послезавтра напряжение ослабеет. И он снова останется один, наедине с мыслями и воспоминаниями.