Услышав этот ответ, Кори Ишкамба помчался обратно в банк, не взяв даже со стола Мирзо свои деньги. Вскоре он прибежал и вывалил перед Мирзо еще четыре тысячи.
— Берите и эти деньги, давайте приготовленный вами вексель!
— Что за деньги? Какой вексель? Я вас не понимаю.
— Не шутите! — сказал Кори Ишкамба. — Сейчас не время для шуток. Берите деньги, давайте вексель! Я и так бежал, что у меня чуть сердце не разорвалось! Да прикажите также подать чайник чая, чтобы я мог перевести дух.
— У меня много дела, некогда мне заказывать чай! Приходите как-нибудь, когда у меня будет работы поменьше, я угощу вас чаем с сахаром. А сейчас уходите, чтобы я не спутал своих расчетов.
— Так дайте мне вексель, и я пойду!
— Какой вексель? Заберите свои четыре тысячи, они мне не нужны. Ни денег я у вас не возьму, ни векселя вам не дам!
— Так верните же мне мои девяносто шесть тысяч. Я же вам их только что дал!
— Не валяйте дурака, дядюшка Кори! У меня нет времени, идите, я должен работать!
— Я понимаю — вы шутите! Но хоть это и шутка, а у меня сердце готово разорваться. Давайте скорее деньги или вексель!
— Довольно притворяться сумасшедшим, Кори! Сейчас же уходите отсюда! — закричал Мирзо, встав с места и подтолкнув Кори Ишкамбу к двери. — Сумасшедшим место в доме ишана Убони[22], а не в торговой конторе!
— Ой, пропал я! — завопил Кори Ишкамба и заплакал, как ребенок, у которого отняли игрушку.
Мирзо позвал слуг и приказал им вывести «этого безумца». Слуги пробовали его вытолкать, но он не хотел идти. Стали тащить — он бросился на землю.
— Как я уйду, если моя душа осталась здесь! Разве может идти тело без души! — кричал он.
Это окончательно убедило слуг в том, что он действительно сумасшедший. Они схватили его за руки и за ноги и выволокли, как мертвое тело, за ворота.
Будто собака, которую хозяин выгнал из дому, Кори Ишкамба не отходил от дверей. С криком и плачем пытался он ворваться во двор, но сильный привратник гнал его обратно.
Когда Кори Ишкамба убедился наконец, что не сможет попасть в контору, он сорвал с головы чалму и повесил ее на шею, как это делают люди, дошедшие до предела отчаяния.
— Что это за бесправие! Ой, ой, ой! Увы, мусульманской веры больше не стало! — Вопя так, он побежал к Арку, где находились высшие правительственные учреждения и дворец эмира.
Всякий, кто видел его, не сомневался, что ростовщик сошел с ума.
В то время эмира во дворце не было, он уехал в Россию. В Арке вместо него оставались кази-калон и кушбеги, которые в его отсутствие сообща управляли государством.
Кори Ишкамба побежал прямо к ним, бросился на землю, с плачем рассказал, что произошло, и просил их отнять его деньги у бессовестного Мирзо Абдуллы.
— У меня нет детей, нет у меня и других наследников, кроме двух жен. Если они переживут меня, то получат четвертую часть моего состояния, а все остальное попадет в казну. Прикажите — я и женам своим дам развод, все мое имущество тогда наследует казна! Примите это во внимание, вы, блюстители законов благородного шариата, заместители их высокого величества эмира, считайте мои деньги деньгами его величества, взыщите их с этого безбожника, верните их мне, заставьте за себя бога молить!
Но кази-калон и кушбеги только посмеялись над Кори Ишкамбой. Так как хозяин Абдуллы занимал несравненно более высокое положение, чем Кори Ишкамба, они не приняли никаких мер и только сказали:
— Ваш иск — это не обычный иск, который мы могли бы разобрать. У вас, богачей, есть свой старшина, есть у вас корпорация{36}, куда входят и малые и большие. Все ваши взаимоотношения оформляются теперь векселями. Зачем мы будем причинять головную боль уважаемому человеку, возбуждать дело против его служащего, без ведома старшины. Вы ведь и документа никакого не можете предъявить!
Кори Ишкамба кричал и метался, как буйнопомешанный, отказывался уйти из Арка до тех пор, пока начальник дворцовой стражи не приказал выкинуть его на улицу.
По пути к дому каждому встречному — безразлично, будь то человек знакомый или вовсе ему не известный, — Кори Ишкамба рассказывал о своем горе и спрашивал, что делать.
Слушатели пытались его утешить:
— Ладно уж, дядюшка Кори, стоит ли так горевать! Деньги ваши все равно были нечистые. Дурная вода, как говорится, ушла в ров! Вот и ваши деньги попали, куда им следует.
Когда Кори Ишкамба слышал такие «утешения», его страдания увеличивались, он начинал ругать своего «утешителя» и вопил так, будто ему лили соленую воду на обожженное место. Он искал нового слушателя, но сочувствия не встречал ни у кого. Люди над ним только смеялись.
22