— Я убила их. Германа и Артура, я их уговорила! И мы отправились в Воларис! — София говорила громко, сквозь слёзы, — Они были мертвы в мгновение. Я видела их лица! Их бездушные тела…
Больше говорить не было сил, её колени задрожали, она вот-вот упадёт. Отец Генриха успел её подхватить, и София расклеилась совсем. Она сказала, что смогла, да и черт с ним, волны раздирающей печали были слишком большие, чтобы им противостоять. София рыдала в объятиях отца Генриха. Впервые она позволила себе полностью, со всей силой, принять вину за смерть двух мальчиков.
Она просидела у отца Генриха с получаса. После того как всё слезы вышли из неё, они уселись за столом, где София, собрав последние силы, стала рассказывать в общих деталях о том, что же произошло в Воларисе. Отец Генриха внимательно её слушал, не перебивая, задав лишь один вопрос в самом конце «Мучился ли его сын в последние мгновенья?». София ответила, что не мучился, сама не зная, насколько это могло быть правдой.
— А где родители Артура? — спросила она напоследок, когда стояла у двери и обувалась. — Мой отец сказал мне, что давно их не видел. Они уехали?
— Через пару лет после пропажи, да. Не могли оставаться дома, многое им напоминало о сыне.
— Если когда-то их увидите, расскажите то, что услышали от меня. А лучше скажите, что я их всегда буду ждать.
Отец Генриха взял Софию за руки и улыбнувшись, насколько ему могла позволить печаль, сказал:
— Это не твоя вина. Они могли остановиться. Могли не идти за тобой. Это было их решение.
Когда София попрощалась с отцом Генриха, когда вышла из его дома, ей стало так же тошно, как и до встречи с ним. Он её не понял. Это не было их решение. Она их использовала. Она разглядела их слабость: чувства к ней. И она надавила на них. Использовала, использовала, использовала! А они за это умерли. Два мальчика с черными пустыми глазницами. Добрых, красивых. И ничего ей не осталось, кроме как плакать за них, помнить какими они были с ней. Как смеялись. Как смотрели на неё блестящими глазами. Пустыми…чёрными…
Глава тридцать третья
Жанпольд пришел на обед последним. За столом уже сидели все приглашенные. София сидела рядом с его стулом, как и Мария. Обе выглядели ужасно, с красными глазами, особенно выделяющимися на их бледных лицах. Далее, слева от стола сидели советник казны Владимир, военный советник Николай, справа от стола — два летописца. А на последних трёх стульях расположились представители академии чародеев. Хельмут и еще два неизвестных.
Жанпольд сел за стол. Горничным был подан сигнал нести еду и вскоре сидячие приступили к трапезе. После неё, когда все были сытые, летописцы приступили к своей работе. Задавали вопросы. Спрашивали у Марии и у Софии о Воларисе. О том, как и почему туда попали, какие пережили невзгоды. Что именно они видели.
Когда летописцем было что-то непонятно, Хельмут и два других чародея пытались донести мысль, пробовали объяснять те магические явление, о которых им рассказывают. Они так же вели записи, но их вопросы касались лишь магии.
Эти встречи проходили ежедневно на протяжении недели. И последние дни были самыми продуктивными. За это время Мария с Софией смогли хорошо отоспаться и выражали мысли четче, точнее. Описывали события в больших подробностях и были увлечены в разговоре.
По итогу, через неделю у летописцев и чародеев была вся необходимая и даже больше, информация о том, как всё же удалось освободить Воларис. А Мария, хоть и произнесла имя Галахада сотню раз и пережила те события снова, почувствовала себя легче, полностью выговорившись и оставив след её любимого рыцаря в истории.
В последний день, когда чародеи вышли из обеденной комнаты, Жанпольд остановил остальных жестом руки. Он дождался, когда топот чародеев затихнет и заговорил:
— Стоит обсудить ещё кое-что, без лишних ушей.
Мария с Софией привстали, но мэр дал понять, что их присутствие его не сковывает. Они остались на своих местах.
Мэр посмотрел на военного советника Николая:
— Что думаешь?
Николай начал говорить так, будто готовился к этому всю прошедшую неделю.
— Земля ненужной не бывает. Особенно такая. Можно разобрать дома на кирпичи, они пригодятся. Серебро наверняка припрятано в каждом подвале, если повезёт и золото. А казна Волариса, сколько там денег до сих пор неизвестно. Туда можно поселить людей. Пусть отстраивают город заново. Перед нами будто огромный сундук, который полон золота и возможностей, но был заперт до этого времени.
— Если бы я хотел услышать это, обратился бы к советнику казны. Ближе к делу.