Мария осознала, что чувствует себя легче, когда рядом Жанпольд или София. С ними она всегда находится в моменте, здесь и сейчас. В остальное время она с Галахадом или в Воларисе.
— Почему деревням такая пустая, на двадцать пять домов, здесь семь семей? — спросила Мария.
— Большинство ответов в этом королевстве начинаются одинаково. Ты уже должна понимать связь.
— Воларис⁈ — вырвалось у Марии с недовольством.
— Некоторые деревни в основном состоят из родственником, дальних родственников и близких друзей. И когда кто-то решает отправиться в Воларис, кто-то из такой деревни, он обрекает других следовать за ним. Не сразу, но рано или поздно. От боли в сердце.
Мария выдохнула.
— Понимаю. Знала бы где сейчас Галахад, попыталась бы его отыскать.
— Все мы там будем со временем. Пошли, я провожу тебя к твоему дому.
— И много тут таких деревень? — спросила Мария, когда они пошли в сторону её домика.
— Да.
Потом, чуть позже, прежде чем разойтись, Мария не удержалась и наконец спросила то, что её мучило, то, что при Софии лучше не спрашивать.
— Вы знали, что на нас нападут солдаты короля? Помните, когда мы с Галахадом отправились в Воларис из Серебрадэна, вы же знали?
— Я знал, — спокойно ответил мэр, — и я рад что у них не получилось вас остановить.
— Но почему вы не предупредили нас?
— Если бы я знал, что вы освободите Воларис и мою дочь, то…
— Да, я знаю, я знаю. Но всё же, я согласилась найти вашу дочь. А вы не предупредили, — Мария не питала злости к Жанпольду и это слышалось в её голосе. Она просто хотела знать.
— Если бы я предупредил, помог бы вам обойти солдат и вы бы умерли в Воларисе, скажи мне, я бы тогда правильно поступил?
— Хотите сказать, что пытались меня спасти?
— Я видел девочку, ненамного старше моей дочери, что вот-вот, как и все остальные, сгинет в Воларисе. Поэтому я не стал вмешиваться.
— Вы дали нам Маркиза. Лучше лошади и не могло быть. Всё же вы вмешались.
Жанпольд пожал плечами.
— Всё же, ты хотела найти Софию.
Глава тридцать пятая
В этот особенно жаркий день, мужикам работать не хотелось. С самого утра они косили траву в этом поле, пока солнце только выглядывало из-за горизонта. Уже тогда они чувствовали вязкую духоту при дыхании. По всей спине катились блестящие капли пота. А к обеду, когда мужики попрятались под деревьями, стало совсем ясно — работать не получится. Если только не хочешь схлопотать солнечный удар. Так все и начали расходится по домам.
Измаил был одним из этих мужиков. И одним из последних он встал с травы после трапезы и сказал вслед уходящим товарищам:
— Еще один день простоя?
— Да брось ты, это того не стоит, — ответили ему уходящие.
Под толстой березой Измаил остался один. Он посмотрел на свою косу и глубоко задумался, стоит ли ему продолжать в одного. Никакой похвалы это не даст и никакой прибавки тоже. Он не будет ходить и хвастаться, что косил траву один одинешенек. Не из того он теста сделан, чтобы выделываться. Вот так и получается, что если он сейчас возьмется за инструмент, то лишь для себя и для себя одного.
Измаил выдохнул. Взял лежащую у березы рубаху и обмотал вокруг головы. Закатал штанину до колен и взял косу. Вышел в поле к траве. Взмах влево, взмах вправо. Пошла работа.
#
Жанпольд задремал в карете. Если это так можно было назвать. Обычно, в дреме, человека легко разбудить. Тут же, если бы не частые похрапывание, легко перепугаться и принять человека за умершего. Мария знала, что не хорошо подшучивать над людьми, особенно над такими полными власти, как мэр. Но София начала первая и тем самым убедила её.
— Давай, давай, Мария, не бойся, — она улыбалась, — хлопни в ладоши, что есть сил.
— Хорошо, — прошептала Мария, еле сдерживая энтузиазм — хорошо.
Расставив руки в противоположные стороны, через мгновенье, она столкнул их ладонью в ладонь. Хлопок вышел через чур громким, который даже в театре посчитали бы слишком напыщенным и неуместным. Жанпольд хрюкнул, слегка приподняв голову, но не проснулся. София с Марией тщательно за этим проследили, а потом засмеялись, прикрывая рот ладонями.
— Десять лет, а ничего не изменилось, — сказала София, хорошо посмеявшись и успокоившись, — ой, он всегда такой, когда на улице жарко. Мне кажется это его и спасает в такие душные дни, он просто просыпает его весь.
— Мне бы тоже такая способность пригодилась, — Мария выглянула в окошко, щурясь от солнца, — слишком жарко. Я на самом деле больше люблю холод и дождь. Мне тогда спокойнее.
— Понимаю, есть что-то в дожде. Но вот холод — точно не моё. А вообще, после десяти лет в Воларисе, когда почти не чувствуешь ни тепла, ни холода, мне и эта жара по душе.