Мария зашевелила ногами, таким образом пробуждая и их. Она обхватила одной рукой мешок, а другой уперлась в забор. Это помогло ей подняться.
За забором кто-то охнул. Мария повернулась посмотреть.
— Ох и напугала ты меня, — сказала женщина лет тридцати пяти, развешивая бельё.
Мария подметила её привлекательность. Немногие, даже молодые девушки, смотрятся так хорошо, когда развешивают бельё на улице с утра. Этой же женщине, такая работа была к лицу.
— Что ты делаешь под моим забором? — спросила женщина строго.
— Извините. Я шла из своего дома и мне стало плохо. Пришлось прилечь. Ваш забор оказался под рукой.
Женщина подозрительно посмотрела на Марию, но затем расслабилась и одобрительно кивнула.
— А сейчас с тобой всё хорошо?
— Да.
Женщина нагнулась к бадье, достала мокрую рубаху, выпрямилась. Мария всё ещё была здесь. Только она смотрела не на женщину, а разглядывала её дом. Кирпичный, такой не каждому построен. Двухэтажный. Да и бельё, что женщина развешивает, не дешевые тряпки, а настоящая одежда.
Мария посмотрела на дорогу, в сторону откуда пришла. До этого ей казалось, что она всего в нескольких домах от дома матери, но на самом деле она прошла куда больше. Домов так десять.
— Здесь жил Галахад? — удивленно подметила Мария вслух.
Женщина заметила, как имя её мужа было произнесено необычно странно. С удивлением и сожалением.
— Да, это его дом.
Мария посмотрела на женщину более тщательно.
— А вы…Клаудия?
— Ничего от вас не скроешь юная леди.
Мария ухмыльнулась.
— Мне далеко до леди, — ответила она и вспомнила распоротый живот и клинки, покрытые кровью.
— Только почему «жил»? — Клаудия встряхнула штаны, которые только что достала из бадьи.
— Ох божечки, вам никто и не сказал… — осознала Мария.
Рубаха, что сушилась на веревке порхала на ветру и постоянно закрывало лицо Клаудии.
— Никто и не мог сказать, — продолжила девочка, — кроме меня. Мне так жаль. Вы же знаете о Воларисе?
Клаудия повесила штаны и отошла в сторону от белья, чтобы её можно было разглядеть. Её лицо хоть и было симметричным и красивым, не вызывало теплоты.
— Только не говори мне, что этот дурак туда отправился.
Повезло, что Мария потратила все свои слёзы на мать, иначе бы пришлось плакать и сейчас.
— Простите, мне так жаль…
— Зачем он туда пошёл, ты знаешь? — спросила Клаудия, — мой муж был полон недостатков. Но чтобы догадаться пойти туда? Он был дураком, но не настолько глупым.
— Из-за меня.
Мария поняла, что запас слёз не иссяк. Глаза покраснели и заблестели. Она быстро их стрела одним движением тыльной стороны ладони. Затем она попыталась всё рассказать, как можно проще и понятнее. Придерживалась сухих фактов и была скупа на детали. К тому времени, как она закончила, Клаудия сидела на кожаном стуле у дома, рядом с парадным входом.
Клаудия ответила долгим и громким выдохом, пытаясь всё уложить в голове.
— Всё еще не объясняет зачем он взялся за это, — тихо сказала Клаудия.
Мария услышала это и промолчала.
— Я понимаю, как ты это видишь, — громко продолжила жена рыцаря, — но я его знаю. Я жила с ним пятнадцать лет и не верю, чтобы этот человек бежал сломя голову ради незнакомки. Да и что там ради незнакомки, не думаю, что он бы сделал это ради меня. Даже в наши ранние года. Не говоря уже после измены.
— Вы думаете, он бы не пошёл на это ради любви?
Клаудия рассмеялась.
— Нет, конечно нет. Ради любви? Ко мне — нет. Ради любви к себе? Может быть. Все его подвиги совершались ради наживы, ради внимания которое он получал. Без него он чах. Как цветок без воды.
«Если что-то хочешь сказать, Галахад, то лучше момента не наступит».
После небольшой паузы, Клаудия спросила:
— Тебе не понравился мой ответ?
Галахад молчал и Марии пришлось отвечать самой.
— Ваш ответ? Дело не в этом. Просто заставляет задуматься. Когда мы становимся такими.
— «Мы» это?
— Люди. Когда люди начинают всматриваться в такие вещи как любовь или жертвование и видят в них лишь зависимость или выгоду? Когда мы начинаем видеть любовь как инструмент, которым можно воспользоваться в собственных корыстных целях? Она висит, будто молоток на стене, ждёт своего дня. Манит. «Используй меня, пока я не пропала».
— Подожди с десяток лет и ты поймешь, что никто не любит тебя, за твои умные речи. Даже за твои глазки или личико никто тебя не любит. И ты станешь «такой». Какой нужно стать, чтобы ты могла постоять за себя.