Король засмеялся, но смех его был горьким, завистливым.
— Я всё это построил, ты посмотри! Всё это — попытка воссоздать великое королевство Воларис, — король ударил кулаком по перилам. — Но этого недостаточно! — Он опустил голову. — Потому что я знаю…
Тучи закрыли солнце. Город посерел. Река потемнела.
— Знаете что? — рыцарь посмотрел на затылок короля.
Боромир поднял голову, посмотрел прямо в глаза Галахаду.
— То, что уничтожило Воларис, придёт и сюда. Может быть, не через тридцать лет, и не через сто, но придёт. Пока есть такие города как наш, как Воларис, тьма будет возвращаться. Ты только подумай, как близко это проклятое место к нашему родному дому. Чистое зло подкралось к нам! Нужно что-то делать, хотя бы попытаться.
Солнце выходило из-за туч.
— Сделать что? — спросил Галахад.
— Отправиться туда.
— Я буду не первым рыцарем, кто туда отправился и не вернулся. Это самоубийство.
— Ты будешь первым величайшим рыцарем, который туда отправится. Это должно чего-то стоить.
— Повторяю, ваше величество, это самоубийство, — возразил Галахад.
— Это подвиг.
— Нет.
Галахад вышел с балкона. Король, словно верный питомец, последовал за ним, пытаясь что-то от него получить.
— Что тебе ещё остаётся? Пьянствовать? Ходить по борделям?
Рыцарь развернулся у стола.
— От чего вы думаете, ваше величество, я покончил с подвигами? Из-за женитьбы? Из-за любви?
Король раздраженно развёл руками.
— Нет, конечно. Я столько людей спас, столько монстров похоронил. И поначалу я думал, что в этом и есть смысл моей жизни. Что я должен быть лучше, быстрее, сильнее. Что я должен совершать подвиги каждый месяц. Но время шло. Подвиги стали превращаться в рутину, благодарности людей — в ветер. Мне было всё равно. Эта погоня привела меня в тупик.
— Если в твоих речах есть смысл, веди к нему быстрее.
— Даже если я отправлюсь в Воларис, — рыцарь выдохнул, — чёрт, давайте даже представим, что я каким-то образом оттуда вернусь. Вы так и останетесь королём на закате своего правления, отчаянно пытающимся продлить себе жизнь с помощью наследия.
Король покраснел, его губы затряслись от злости.
— За такие слова я могу вырезать тебе язык.
— Но это ничего не изменит. Вам это не нужно. Так же, как вам не нужен Воларис, ваше величество.
— И что мне нужно?
— В этом то и дело. У вас уже всё есть.
Галахад вышел из комнаты. Король остался наедине с завывающим ветром. Солнце снова скрылось за тучами.
Глава вторая
Это не было сном, скорее видением. Воспоминанием далеких лет. Отголоском печали и разбитых надежд.
Всё начиналось с люстр. Красивых, больших, на высоких потолках. Они блестели, как подобает прекрасному жемчугу на шее у элегантной дамы. Свечи на них горели всю ночь, освещали огромный зал, который она никогда не видела. Освещали мужчину в красных доспехах. С плащом на спине и бальзамированной пастью льва на плече в качестве устрашения. Мужчина этот был не кто иной, как сам Яков — король Волариса. Он сидел на троне и смотрел куда-то в пустоту. Бледный, будто напуганный.
Ворота распахнулись.
— Ваше величество! — бежит слуга. — Ваше величество! — голос пронзает сердце короля тревогой. — Ваше величество! — слуга падает и на последнем издыхании, вытягивая руку к королю Якову, говорит: — Он идет за вами!
#
Мария просыпается в поту. Подпрыгивает всем телом. Рот отчаянно хватает воздух. На улице гроза, дождь бьет по крыше дома. Девочка падает обратно на кровать.
— Тише там, — доносится голос матери, — дай поспать, — она переворачивается на другой бок, к стене.
— Извини, — шепчет Мария, но ответа не дожидается. Ей опять приснился кошмар. Ей стыдно перед собой, перед матерью. Она не понимает, откуда эти кошмары? Ей всего тринадцать лет, и она с роду не видела ни таких люстр, ни короля в красных одеяниях. Что это за образы?
Некоторое время Мария ворочается в кровати, пытаясь уснуть. Ей неудобно. Мокрая от пота спина начинает чесаться.
— Что ты там ерзаешь? — раздраженно спрашивает мать, чуть повернув голову.
Девочка замирает, держа руку на спине.
— Чешется.
Мать вздыхает и отворачивается.
— Терпи.
Мария опускает ноги на пол, надевает босоножки и медленно крадется к выходу. Приоткрыв дверь, она проскальзывает на улицу.
Ночная прохлада обволакивает спину, и становиться легче. Мария стоит под козырьком, но дождь всё равно добирается до неё из-за ветра.
Вода попадает на лицо, на голые лодыжки. Девочка улыбается. Не такой дождь и сильный, чтобы его бояться.