— Ты знал, что она беременна? — спокойно спросил Террел.
Фрэнки так и впился в него глазами.
— Не ври мне! Не ври!
— Вскрытие не врет. Она была на третьем месяце беременности. Ты разве не знал?
Фрэнки начал бить рукой по кровати, сначала мягко, потом все жестче и жестче, потом изо всех сил.
— Она хотела этого, я — нет, — слова едва протискивались сквозь дрожащие губы. — Я боялся. За нее. Но она хотела этого. И собиралась забеременеть. Сказала мне, что предохраняется, но решила забеременеть.
По щекам его бежали слезы, он застонал.
— Давай, разыграй истерику, — бросил Террел. — Бей себя в грудь и кричи «Мама миа!» — Презрение придало его голосу резкости. — Какие у тебя были планы насчет ребенка? Хорошая работа, хороший заработок или свое заведение с небольшим доходом? Потом повезти его на Сицилию, показать родным, как здорово ты устроился в свободной и демократической Америке. Ну, где твои мечты, мечтательный ублюдок?
Фрэнки, казалось, растерялся; он открывал и закрывал рот, но ничего не мог выдавить, кроме невнятных междометий.
— Прекрасные мечты, — покачал головой Террел. — А потом пришел Селлерс, и не осталось ничего, кроме пятна на полу. А с Айка как с гуся вода…
— Мне надо поспрашивать, — Фрэнки медленно и с трудом выговаривал слова, будто только учился говорить. — Я выясню, наврал ты или нет.
Он сбросил на пол халат и взял из гардероба пальто-реглан.
— Никто никогда не говорил со мной, как ты. Еще увидимся, не беспокойся.
Фрэнки переложил пистолет в карман пальто и надвинул на лоб мягкую фетровую шляпу.
— Подожди…
Но Фрэнки уже не обращал на него внимания. Молодое избалованное лицо стало замкнутым и жестким, но взгляд уже был устремлен куда-то за пределы комнаты. Он подошел к двери и взялся за ручку.
— Подожди минутку, — остановил его Террел.
Он сам не понимал перемены своего настроения, но знал, что не выпустит этого бешеного пса разгуливать по городу.
— Не дури, Фрэнки. Ты идешь против Селлерса и Раммерски и можешь запросто лишиться головы.
— Конечно, — хмыкнул Фрэнки. — Они крутые парни.
— Я завел тебя по личным причинам.
Фрэнки оглянулся, все еще держа руку на ручке двери.
— Каким?
— Селлерс увез Конни Блейкер. Прошлой ночью она пришла ко мне; там ее сегодня утром и нашли. Я хотел, чтобы он так озаботился целостью собственной шкуры, что забыл бы о ней. И решил: ты тот парень, который сможет его заставить.
— Тебе нужна девушка, да?
— Верно.
— Ты башковитый сукин сын. Использовать меня, чтобы спасти ее.
— Бесполезно, Фрэнки.
— Почему? Я заставлю его беспокоиться. А если мне снесут голову, какая разница? Ты получишь свою девушку. Я для тебя пустое место. Ублюдок, да? Ленивый итальяшка, мечтавший о ребенке и собственном кабаке? — Фрэнки улыбался, но походил на ребенка, который старается не заплакать. — Разве не так ты говорил?
— Мне пришлось.
— Ты меня не знаешь. И не знал Эден Майлз. Она для тебя была вроде проститутки. Разве не так?
— Ради Бога, не волнуйся так. Кто я такой, чтобы судить?
— «Не волнуйся!» Смешно! — Фрэнки отошел от двери и сел на край кровати. Несколько секунд он смотрел на Террела в упор, потом спросил:
— Ты католик?
— Сложный вопрос.
— Ну, так как?
— Я не знаю.
— Что ты имеешь в виду? Да или нет?
— Был ли Иисус из Назарета истинным Христом? Католики отвечают «да». А я не уверен.
— О чем ты говоришь? — возмутился Фрэнки и двинулся к двери. Его юное лицо вдруг постарело и выглядело усталым.
— Я думаю, сегодня я умру, — сказал он.
— Ты сам себя на это уговариваешь.
— Я так чувствую. — Фрэнки слегка пожал плечами. — И потому говорю странные вещи. Но это важно. Ты считаешь, она была проституткой, да?
— Я думаю, она тебя любила. Хотела от тебя ребенка. При чем тут проститутка?
Фрэнки медленно кивнул.
— Логично. Смешно, что твое мнение о ней имеет для меня значение. Но, может быть, ты — последний человек, с кем я могу о ней поговорить.
— Ты сам себя запугиваешь. Ты умрешь нормально. Тебя задавит грузовик, что ездит взад-вперед, расспрашивая людей об их религии.
— Нет, так не будет, — он нажал на ручку и чуть приоткрыл дверь. — Ты заработал адрес. Частная лечебница Бэнкрофт на Мздден-бульвар.
— Что это?
— Место, где Айк держит твою маленькую блондинку. Сам разберись, что делать. А теперь — пока.