— Ну, я подумаю. Возможно, позвоню, чтобы выяснить, не хотят ли они, чтобы я тут занялся…
— Да, понимаю, исключительно с точки зрения интересов дела. Надеюсь, вы будете осторожны.
Я заверил ее в этом и сообщил, что ей следовало сделать для наших многочисленных клиентов за время моего отсутствия.
Потом я позвонил домой, в Вестпорт, выпускающему редактору «Нью-Йорк Глоуб».
— Рад слышать вас, дружище. Уж не впутались ли вы в очередное убийство, а?
— Похоже, да.
На том конце линии раздалось сопение: редактор поспешно соображал, удастся ли недорого меня купить. Мне уже приходилось иметь с ним дело.
— О чем идет речь? — спросил он, тщательно изображая скуку в голосе.
— Милдред Брекстон.
— Истхемптон? Вы сейчас там?
— Я в доме миссис Виринг. Надеюсь вы следите…
— Говорят, это был несчастный случай.
— Полиция так не думает. Так что…
Мы поторговались чисто по-джентльменски, и я получил все, что просил. Еще я попросил его подобрать все материалы, касающиеся миссис Виринг, Клейпулов, Брекстонов и Мери Вестерн Ланг… Все они были в обществе достаточно значимыми фигурами. Он сказал, что постарается, а я пообещал через пару дней передать статью — задолго до того, как остальные газеты успеют получить интервью с главными действующими лицами.
Повесив трубку, я ее тут же снова поднял и услышал в ней отчетливый щелчок. Кто-то меня подслушивал.
Затылок начал постепенно отходить, хотя самочувствие оставалось довольно странным. Я спустился по лестнице, и когда проходил через холл, миссис Виринг поманила меня пальцем из дверей, и я присоединился к ней. Мы были одни, все остальные отправились на пляж. Полиции тоже не было видно.
— А где Гривс? — спросил я.
— Уехал… Хотя у нас осталась круглосуточная охрана, — драматическим шепотом сообщила она. Впервые неизменного бокала с водами забвения не оказалось под рукой. Мне стало интересно, насколько она трезва, чтобы имело смысл вести беседу.
— Думаю, он занимается расследованием.
— Мистер Серджент… Питер, я думаю, мы все в ужасной опасности.
Я отнесся к этому заявлению достаточно спокойно и был готов с ним даже согласиться.
— А вам кажется, мы можем что-то изменить? — уклончиво спросил я.
— Но что-то нужно делать! — Она нервно ломала руки.
— Я думал, вы расцениваете все случившееся как несчастный случай, что на меня напал бродяга и…
— Я просто не хотела волновать остальных. Не хотела, чтобы они узнали то, что знаю я. — Она мрачно посмотрела на меня.
— Что знаете?
— Что угрожает опасность.
Я решил: или у нее не все дома, или она действительно знает что-то такое, чего не знают остальные.
— Вы рассказали полиции?
— Мне нечего им рассказать. Все это только… предчувствие.
— Так вы думаете, миссис Брекстон убили?
Она не ответила, только вздохнула и посмотрела в окно на лужайку для гольфа, блестевшую на солнце как бильярдный стол. Потом сменила тему разговора с той быстротой, к которой я уже начал привыкать; алкоголики не в состоянии долго удерживать нить беседы, это их слишком утомляет.
— Я бы хотела, чтобы в первом материале для «Глоуб» вы упомянули о моем приеме в День Труда, — улыбнулась она мне.
— Вы подслушивали?
— Скажем так, мне птичка прочирикала, — потупилась она.
— Не возражаете, если я напишу про убийство?
— Конечно, возражаю, но поскольку эти ужасные бульварные листки нас все равно в покое не оставят, то для меня будет преимуществом иметь в доме джентльмена. — Ее здравый смысл меня всегда поражал.
— Боюсь, это может доставить вам определенное беспокойство.
— Вовсе нет, но мне хотелось бы увидеть, что вы пишете. Возможно, я даже смогла бы вам помочь.
— Очень мило с вашей стороны.
— Не стоит об этом.
— Так вашу племянницу все же убили? — попытался я застать ее врасплох.
— Здесь вы от меня помощи не добьетесь!
На этом беседа закончилась, и я отправился на пляж. Там оказалась только Элли Клейпул.
Она лежала на спине в красном довольно откровенном купальнике, уже одно созерцание которого поневоле возбуждало. Сейчас она казалась мне необычайно привлекательной, и если бы не ночное приключение с Лиз… Но тут пришло неожиданное открытие: хотя я посвятил всю жизнь флирту и срыванию цветов удовольствий, мысль о Лиз засела глубоко в мозгу и я не хотел никого другого, даже Элли, которая с привлекательной улыбкой взглянула на меня и спросила:
— Отошли?
Я сел рядом с ней на песок. Солнце ласково пригревало, океан сверкал. Все ужасы произошли за последние двадцать четыре часа.
— Я чувствую себя лучше лучше. А где все остальные?
— Мисс Ланг отправилась в дом, чтобы написать очередную недельную порцию своих «Бесед», брат в городе, а Брекстон все еще сидит комнате. Что, черт возьми, тут происходит?
Я сделал беспомощный жест.
— Не имею ни малейшего представления. До пятницы я вообще не знал никого из этих людей.
— Не вижу в этом никакого смысла, — сказала она, продолжая смазывать кремом свои загорелые руки.
— Миссис Виринг считает, что мы все в ужасной опасности.
Элли криво ухмыльнулась.
— Боюсь, Роза всегда считает, что она в опасности, особенно после того, как выпьет.
— Сегодня утром она показалась мне совершенно трезвой.
— Никогда нельзя сказать наверняка. Я не могу всерьез воспринимать ее слова. Это все часть ее безумия.
— С другой стороны, удар по голове, который я схлопотал сегодня утром, никак нельзя назвать одной из ее галлюцинаций.
— Да, это гораздо серьезнее. Но все равно я не могу поверить, что кто-то убил Милдред… По крайней мере, кто-то из нас. Всегда стараешься думать, что такое может случиться только с другими.
— А как вы полагаете, что на самом деле произошло? — Я смотрел на нее невинными глазами. Нужно было перебрать всех гостей одного за другим. И лучше всего изображать при этом непроходимую глупость.
— Я верю тому, что говорит Поль.
Это стало для меня новостью; я не знал, что Брекстон высказывался по поводу убийства, не считая, конечно, разговора с полицией.
— И что он говорит?
— Что у Милдред была привычка весь день принимать снотворное, чтобы успокоить нервы. Так что те, что она приняла в утро своей смерти, были для нее привычной дозой, и что она отправилась купаться, не зная, насколько сильное там течение.
— Ну, это выглядит достаточно разумно.
— Если не считать того, что у моего брата оказалась бутылочка с такими же таблетками…
— Не хотите ли вы сказать, что его подозревают?
Она печально покачала головой.
— Нет. Не думаю, что его подозревают. У него нет мотива для преступления, и даже если бы и был, нет доказательств, что таблетки взяты из его флакона. Кто-то смог добраться до его ванной, если не имел доступа к таблеткам Милдред, которые та держала под замком в шкатулке для драгоценностей: только она знала комбинацию, открывающую замок. Брекстон клянется, что никогда не знал комбинации и не мог добраться до таблеток, даже если бы и захотел.
— Значит, либо она сама приняла таблетки, либо кто-то проник в ванную вашего брата, взял таблетки и подбросил их ей в кофе или во что-нибудь другое, с чем она могла их проглотить.
— Да, в общих чертах ситуация выглядит именно таким образом. Не напали бы на вас прошлой ночью, я склонна была считать, что Милдред сама приняла таблетки. А теперь уже ни в чем не уверена.
— Похоже, мое приключение заставило все завертеться.
Она кивнула.
— Думаю, этот ужасный коротышка, Грейвс или как там его зовут, просто хотел нас напугать, привлечь к себе внимание. Я по-прежнему не думаю, что у него есть хоть малейшее представление, было убийство или не было.
— Сейчас он абсолютно уверен. А вы?
— Не знаю, что думать.
— Что было между вашим братом и Милдред? — спросил я на одном дыхании, чтобы застать ее врасплох, и это сработало.