— Почему?
— Ну, если он пошел на обман, то не захочет, чтобы она пришла в себя, верно?
От его неопровержимой логики бросало в дрожь.
Мы нашли Гривса на террасе, за изучением качалки.
— Как себя чувствует тетя? — спросил Ренден.
— Где, черт возьми, вы были? — раздраженно буркнул Гривс. — Я хотел с вами поговорить.
— В клубе. Как она?
— Все по-прежнему.
— А что вы хотели узнать?
— Займемся этим после ужина.
Потом Ренден потребовал круглосуточной охраны для Элли, в чем ему было отказано на том основании, что двоих полицейских в доме и круглосуточно дежурящей медсестры вполне достаточно. Когда Гривс потребовал объяснить, почему нужна такая защита, Ренден замолчал, а потом, взглядом потребовав молчания и от меня, ушел в дом переодеваться к ужину.
Когда я уже собрался последовать за ним, кое-что вдруг пришло мне в голову.
— Меня удивляет, — сказал я, — почему вы больше не спрашиваете о той записке, которую, как вы считаете, я изготовил ради вашего удовольствия.
— Вы же сказали, что не сочиняли ее, вот и все. — Но это прозвучало как-то невразумительно.
— Вы уже знаете, кто ее написал?
— Возможно.
— Убийца?
Гривс покачал головой.
— Клейпул.
Я был больше удивлен его признанием, чем решением.
— Почему? Вы нашли отпечатки пальцев или что-нибудь в этом роде?
— Просто чутье старого служаки. — Гривс говорил уверенно. — Клейпул все время подозревал Брекстона в убийстве. Он не осмеливался заявить об этом в открытую и обвинить его из-за семейных отношений, возможности скандала и других вещей, которые могли коснуться и его. Поэтому он и сочинил записку. К несчастью, это послужило намеком и Брекстону, и он успел убить Клейпула до того, как тот смог рассказать нам всю историю. Историю о том, что произошло между ними троими, а может быть, и четверыми. Историю, которую мы непременно распутаем.
У меня буквально перехватило дыхание, если не сказать больше.
— Вы обвиняете Брекстона в убийстве?
— Совершенно верно.
Гривс выглядел почти счастливым. Я задумался, какие же новые доказательства удалось раскопать полиции. И Гривс пояснил.
— Похоже, Клейпула сначала ударили, он потерял сознание, потом его оттащили на террасу, где и перерезали горло.
— Откуда вы знаете, что его тащили? Нашли следы на песке?
— Песок на его одежде. А следы, если и были, смыло приливом.
Я не мог уследить за ходом его рассуждений.
— Почему вы думаете, что это говорит против Брекстона?
Гривс только ухмыльнулся.
Я кое о чем подумал.
— Если Клейпула сначала ударили так, что он потерял сознание, это могла сделать и женщина, верно? Разве женщина не могла этого сделать? И поскольку ей не хватило силы его отнести, она тащила его волоком на террасу и там перерезала горло ножом…
— Ножом Брекстона. На ноже были его отпечатки. — Гривс лукаво посмотрел на меня, его дело было практически сделано.
Глава шестая
1
Теперь я был почти уверен, что Гривс блефует.
Он подозревал, что Брекстон — убийца, у него хватало косвенных улик, чтобы передать дело в суд, но он понимал, что любые косвенные улики талантливый защитник может ловко использовать, чтобы поставить обвинение в неловкое положение. Гривс не собирался выступать с обвинением, которое будет отвергнуто. Его цель была для меня очевидна: он хотел уверить всех в виновности Брекстона. Если бы это удалось, версия получила бы серьезную психологическую поддержку… А Гривс, как я уже заметил раньше, был не слишком компетентным психологом-любителем, но весьма увлекался этой стороной дела.
Я отправился в свою комнату и долго просидел в ванне, восстанавливая в памяти все события дня. Их было множество, но казалось, что ни одно не подходит к той картине, которая начала медленно складываться у меня в голове.
Я заново проанализировал большую часть алиби. Любой человек мог бросить таблетки снотворного в чашку кофе Милдред Брекстон — кроме Дика Рендена, который в тот день был в Бостоне. Клейпулы и Брекстон знали, где лежат таблетки. Мисс Ланг могла этого не знать. А миссис Виринг могла знать, так как явно относилась к числу тех хозяек, который любят порыться в вещах своих гостей.
Алиби всех остальных, если не считать Брекстона и Элли, для второго убийства оставалось довольно туманным. Если в момент убийства они действительно были вместе, это либо исключало их обоих из числа возможных убийц, либо, что гораздо хуже, давало возможность рассматривать обоих как убийц, хотя причины оставались неизвестными… По крайней мере для нее.
Миссис Виринг не имела алиби, не имела его и мисс Ланг. У Рендена алиби было, в этот момент он находился в клубе. Кто же тогда, рассуждая логически, оказывался в самой удобной позиции? Отбросим пока вопрос о мотивах обоих преступлений…
Ответ был пугающим, но очевидным: миссис Виринг.
Я уронил мыло и несколько минут разыскивал его под ванной, пока мой мозг постепенно осваивался с такой возможностью.
Из всех подозреваемых только она одна не имела алиби ни для одного убийства…
Если не считать, что Брекстон с Элли действовали сообща, то единственным человеком, который мог совершить убийство Милдред Брекстон и Флетчера Клейпула, оставалась миссис Виринг. Но у нее, насколько мне известно, не было мотива!
Мысль о мотивах меня угнетала. Вопрос «как?» в любом убийстве оказывается значительно проще, чем «почему?». Все эти люди были для меня чужими. Какие связи существовали между ними, какие обиды и причины недовольства скрывались от посторонних взглядов?
По крайней мере, мы с Гривсом оказались в одной лодке. Он знал об участниках этих событий не больше меня. Но у него, однако, было преимущество прямолинейно мыслящего человека: Брекстон ссорился с женой. Брекстон убил жену. Клейпул, любивший убитую, угрожал его разоблачить. Брекстон убивает Клейпула собственным ножом и сознательно оставляет его возле жертвы, чтобы поставить в тупик полицию.
Дойдя до этого места, я исключил Брекстона. Он не совершал убийства. Хотя, вполне возможно, знал, кто это сделал. Оставалась сложная задача определить мотивы, и теперь моей первой целью стала миссис Виринг. Она была весьма ненадежным клиентом, ведь даже при наилучших побуждениях в ее поступках не просматривалось смысла.
Я уже почти натянул брюки, когда Мери Вестерн Ланг распахнула дверь, соединявшую наши комнаты. Глаза ее горели вожделением, грудь тяжело вздымалась. Я слишком поздно заметил, что письменный стол, которым я забаррикадировал дверь, вернули на место вмешавшиеся не в свое дело слуги.
С большим достоинством я застегнул брюки.
— Вы ищете меня, мисс Ланг?
Она изобразила удивление и смущение, но ее орлиные глаза не упустили ни малейшей детали.
— Честно говоря, я не знаю, что делаю. — Она целенаправленно двинулась вперед. Единым молниеносным движением я надел пиджак и поставил между нами стул.
— Садитесь, мисс Ланг.
— Друзья зовут меня Мери Вестерн, — заметила она, недовольно погружаясь в кресло. — Я так была увлечена «Беседами о книгах», что, закончив писать, вместо двери в холл толкнулась в эту…
Дикий вскрик, который привел меня в замешательство, должен был, очевидно, изображать веселый серебристый смех, характеризующий ее отчаянное безрассудство.
Кошмар…
Я пробормотал что-то насчет трудностей истинного творца.
— Но вы, конечно, должны понять… Кстати, я с большим интересом прочитала ваш отчет в «Глоуб» о нашей трагедии. Я не имела представления, что вы — такой непревзойденный мастер строить фразу.
— Спасибо. — Я завязал галстук.
— Но, видимо, вам следовало бы проконсультироваться кое с кем из нас, прежде чем делать выводы. В деле есть скрытые пружины, мистер Серджент.
— В этом я не сомневаюсь.
— Вот именно, скрытые пружины, — повторила она, явно испытывая удовольствие от сочиненной фразы.