– Что ты мне врешь? Как это ты смог соблазнить девчонку, только что кончившую школу? Да еще сестру своей невесты? Ты с ума сошел! Это черт знает что такое!
– Охо-хо! – засмеялся Пенхоллоу. – Она была в меня по уши влюблена! Но я тогда еще не знал о женщинах столько, сколько узнал потом, – вот в чем беда! Сперва, она тешилась своими романтическими грёзами, потом испугалась, когда поняла, что с ней происходит, а потом прибежала к сестре и во всем ей покаялась. Вот так это было. Но я и сам был молод, мне только пошел двадцать второй годик и мне еще многому предстояло научиться в этой жизни... Какой с меня был спрос, с молодого оболтуса?
– Но как же мама... Рейчел? – спросил Раймонд через силу. – Как все это могло случиться под самым ее носом?
– Упаси Бог, это не могло случиться под ее носом! – сказал Пенхоллоу. – Смею заметить, ничего бы вообще не произошло, если б только Рейчел на беду не уехала на некоторое время из дому... А к тому моменту, как она вернулась, было уже поздно – дурное дело нехитрое... Делия к тому времени уже тряслась от одного моего вида и пробовала травиться всякими присыпками от тараканов и тому подобной дрянью! И что самое удивительное, ей при всем том удалось скрыть эту историю от своего папаши!
– Это просто фантастика! В жизни подобной ерунды не могло случиться! Чего бы тебе тогда не жениться на Делии, раз уж так сложилось?
– Жениться на ней! Да мне дурно становилось от одного ее вида... Да и она – она не хотела за меня замуж! Я ее напугал до смерти и возбудил в ней такое отвращение... отвращение к обычному половому акту, что...
Пенхоллоу сделал большой глоток из своего стакана.
– С тех пор мне часто попадались девицы подобного типа. У нее были всякие романтические идеи в голове и прочая труха. Жениться на ней? Ради всего святого, только не это!
– Значит, мама... – Раймонд поперхнулся. – Значит, ты хочешь сказать, что твоя жена знала обо всем этом и все-таки вышла за тебя замуж?
– Ну, конечно, сперва-то она чуть не разодрала мне лицо в клочья своими ноготками... – Пенхоллоу добродушно прищурился от далеких воспоминаний. – Но, повторяю тебе, это была необыкновенная женщина, Рейчел! И уж сентиментальности в ней не было ни следа, все ушло на ее сестренку... Терпеть не могу женщин, которые до свадьбы считают тебя чуть ли не гомеровскими героинями, а когда вскоре обнаруживают свою ошибку, то становятся гадкими, как говяжий студень на солнцепеке... Нет, Рейчел была не такова! Она знала, за кого выходит. И она настояла, чтобы никто на свете не знал, от кого ты рожден. Об этом знала только Марта, да еще, наверно, Финеас догадался... И все.
– Как, Марта знала? – с ужасом переспросил Раймонд. – Марта? О Боже мой...
Раймонду стало дурно, он еле удержался от рвоты...
– Кретин, – сказал ему Пенхоллоу. – Неужели ты думаешь, что с новорожденным малышом возможно справиться двум молоденьким дурам, без помощи служанки? Мы с Рейчел сразу же уехали в свадебное путешествие, а Делил с Мартой последовали за нами чуть позже, но еще до того, как у Делии стал заметен живот. Так вот, когда Делил родила, Рейчел сразу же стала ее выдавать за свою главную сиделку, а себя выставила матерью! Это все произошло в одной небольшой деревушке в Австрии, в горах. По настоянию Рейчел мы изменили тебе дату рождения, так что ты родился на самом деле на два месяца раньше, чем у тебя записано в свидетельстве... Ты родился к тому же за две недели до срока, был недоношен, и я думал, что ты скоро отдашь концы. Но ты успешно выжил, даже лучше, чем можно было надеяться. И к тому же в твоем лице так мало чего от матери, что и потом никто ничего не мог бы распознать!
Пенхоллоу налил себе еще.
– Так что ты – только один из моих бастардов, Раймонд. Ты будешь моим наследником, если я этого захочу. Короче, ты будешь тем, чем я захочу, мой мальчик! Вот кто ты есть, милый!..
Он уперся кулаком в стол и с недоброй усмешкой посмотрел в пепельно-серое лицо Раймонда.
И вдруг кровь застучала в висках у Раймонда, с него спало оцепенение, лицо разгорелось, и внезапно он бросился к отцу и схватил его за горло:
– Ты дьявол! Дьявол! Я убью тебя за это! Убью, клянусь душой! – он душил его, сжимая свои крепкие пальцы на горле отца изо всех сил...
Пенхоллоу, вцепившись в его запястья, пытался отодрать от себя руки Раймонда, они в борьбе упали на кровать и продолжали возиться, и только сиплые придушенные проклятия вылетали из сизых губ Пенхоллоу...
На шум в комнату, рывком выбив дверь, вбежал Джимми и кинулся на Раймонда со спины, одновременно призывая на помощь Рубена... Джимми удалось, ухватив локтем подбородок Раймонда, оттянуть его назад, хватка ослабла, и Пенхоллоу удалось высвободиться. Отплевываясь и хрипя, он отполз на свои подушки.
Стол был перевернут, вино пролилось, стоявшие на столе хрустальные бокалы валялись, разбитые вдребезги, вперемежку с разбросанными цветами.
Рубен вбежал в комнату в тот самый момент, как Раймонду удалось отшвырнуть от себя Джимми. Одним взглядом оценив обстановку, Рубен, словно верный оруженосец, сразу встал в стойку по правую руку своего хозяина и заговорил сурово:
– Хватит, мистер Рай, это еще что за глупости? Не к лицу вам безобразничать в ваши-то сорок лет! Да вы преступление задумали? Да, уголовное преступление! Лучше успокойтесь. Что здесь произошло?
– Он, кажется, готов был убить Хозяина! – сказал Джимми, поднимаясь с пола. – Если бы я не подбежал, то так бы оно и случилось!
– Ты не болтай попусту, а лучше быстренько достань виски из буфета! – скомандовал Рубен, окинув Пенхоллоу опытным взглядом. – А вы, мистер Рай, посидите! Посидите и остыньте!
Он с силой надавил на плечи Раймонда и буквально вжал его в кресло. Видя, что ярость Раймонда иссякла, он поспешил заняться лежащим на кровати Пенхоллоу. Цвет его лица очень не понравился Рубену, дыхание было напряженным, руки бессильно висели, но вдвоем с Джимми они быстро привели хозяина в чувство неразбавленным виски. Пенхоллоу привстал на подушках и от души выругался.
– Лежите спокойно, хозяин! А ты, Джимми, ступай отсюда, тебя не нужно! – сказал Рубен.
– Как знать, может, я еще и понадоблюсь, – отвечал Джимми, поглядывая на Раймонда.
Но Пенхоллоу махнул ему рукой, приказывая удалиться. Другой рукой он тер свое горло. Он посмотрел на Раймонда, потерянно стоящего у камина и глядящего на пламя, потом на Рубена.
– Поставь на место стол, принеси веник и подмети здесь битое стекло, пока моя сучка не порезала себе лапу! – хрипло приказал он. – А потом иди отсюда, со мной все в порядке, ясно? Нет, сперва приподними меня на подушках.
У Пенхоллоу на лбу выступил обильный пот, он отер его тыльной стороной ладони, и кивнул Рубену, чтобы тот шел. Рубен поколебался, нерешительно осматривая Раймонда, а затем неохотно вышел.
Дыхание и пульс у Пенхоллоу постепенно успокаивались, но эта схватка оказалась для него непосильной, и он несколько раз приложил руку к боку, морщась от боли... Раймонд, повернувшись к нему, молча наблюдал.
– Да, смирный, послушный сынок у меня вырос! – наконец сказал Пенхоллоу. – Ну да ладно, я тебя не виню. Приступы со всяким случаются. Ведь ты хотел получить и получил, не правда ли? Зато теперь у нас с тобой пойдут разговоры в другом тоне, я думаю.
– Это правда, то, что ты сказал мне? – сипло спросил Раймонд.
– О да, ей-богу! Вернее не бывает!
– Тогда тебе гореть в аду! – сказал Раймонд, развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Глава тринадцатая
Раймонд, выйдя из комнаты отца, готов был покинуть Тревелин и уехать куда глаза глядят, подальше от любопытных домочадцев, челяди, от ненавистного отца... Он чувствовал себя как человек, который, выжив после страшного землетрясения, пытается найти то место, где прежде стоял его дом. Раймонд собирался выйти в сад, но по дороге ему встретился Рубен, который сказал ему сквозь зубы:
– Если вы хотели убить своего отца, то вам будет полезно послушать адвоката Тайдфорда. Он уже минут двадцать сидит у вас в конторе.