— Если бы позвонил, меня бы вы здесь точно не встретили. Я и приехала сюда, чтобы немного успокоиться и побыстрее избавиться от всяких навязчивых воспоминаний.
У Ольги складывалось впечатление, что Заславский не слишком ей доверяет. Но почему? Казалось бы, она говорит вполне разумные, логичные вещи. «Ах да! — подумала она. — Ведь это женская логика, а у мужчин своя — совсем другая. Вот он и переиначивает все мои слова по-своему. А как — по-своему?
Стоп! — вдруг сказала она себе: в голове закопошилась еще не совсем оформившаяся новенькая идейка. —А что если Паша исчез не только с моего горизонта, но и с горизонта Заславского? Скажем, взял у него взаймы кругленькую сумму — и был таков? А у нас на Таганке решил больше не объявляться, чтобы, к примеру, меня не подставлять? И тогда никаких измен, никакого гомосексуализма — чистая экономика. Карман — деньги — карман».
При данных обстоятельствах, правда, приходилось, убрав старые, выдвигать два новых обвинения. Первое: ее разлюбезный Паша — вор. И второе: Паша променял ее на деньги. Тут, правда, оставалась надежда, что вор Паша, дождавшись, когда все успокоится, снова объявится на ее горизонте и предложит ей руку и сердце вместе с мешком украденных денег. Что и говорить, предложение заманчивое.
— Большое спасибо, конечно, но мне что-то не хочется, — проговорила она вслух, отвечая на собственные мысли, чем сильно удивила Заславского. Он в тот момент как раз готовил свой очередной вопрос.
— Так как же вы все-таки оказались в Первозванске? И кто ваш неизвестный приятель, что отправился на открытие вернисажа, бросив вас в этом вертепчике?
Ольге надоело чувствовать себя, как на допросе. В самом деле, ну что он пристал к ней, как банный лист? «Скажите это, скажите то...» Лучше я его сама спрошу напрямик, что он имеет против Паши? Она вперила в Заславского взгляд многоопытной, все понимающей женщины, но это, признаться, ей не слишком-то удалось.
— Скажите, Алексей, он вам много должен? Вы что, на счетчик его поставили — так, кажется, у вас говорят? Но ко мне-то вы зачем пристаете — я же сказала, что не имею представления, где он сейчас...
Заславский явно не ожидал такого решительного наступления и смутился. До сих пор Ольга была паинькой и послушно пила и ела все, что он наливал ей и накладывал на тарелку, — да и на вопросы отвечала вполне исправно.
— Вы меня не так поняли, — взволнованно заговорил он, прижимая к груди белую аккуратную ладошку. — Ничего мне Паша не должен, уверяю вас. И о каком таком счетчике вы говорите? Это слово не из моего лексикона. Так, знаете ли, бандиты между собой разговаривают, а я — антиквар, я имею дело с искусством. — Заславский преданно посмотрел на Ольгу и машинально пригладил свою падающую на глаза прядь.
— Знаете, — сказала Ольга, с силой втыкая каблуки в пол и отъезжая вместе со стулом от Заславского, который все время норовил пододвинуться к ней поближе, — я, пожалуй, пойду. Я устала и хочу спать.
— Боже мой, Оленька, ну конечно! Как только я об этом не подумал, — произнес Алексей Витальевич, поднимаясь вместе с ней. — У меня машина. Я отвезу вас, куда хотите. Такой красивой девушке не следует бродить в темноте по незнакомому городу без спутника.
«И этот туда же! — с раздражением подумала Ольга. — Все прямо сдвинулись на этом незнакомом городе и его темных улицах. Можно подумать, что я в Москве после десяти часов носа на улицу не высовываю. Как бы не так! Полночь — мое любимое время суток. Как у всякого, кто таскается по разным сборищам, чтобы потом о них написать. Людей на улицах мало, идешь себе и думаешь о своем».
— Спасибо, Алексей Витальевич, но не могу воспользоваться вашим предложением. Как говорят в таких случаях в народе: «Я сама сегодня проводюся», — решительно отмела Ольга попытки Заславского последовать за ней в гардероб. — Возьму такси и преспокойненько доеду, куда мне надо. А у вас, — она кивком головы указала на длинное блюдо с заливным поросенком, — свинка осталась — совсем еще не тронутая. Так что приятного аппетита. — И, чтобы подвести окончательную черту под разговором, добавила: — Я не знаю, где Паша. А если бы даже и знала, все равно ничего бы вам не сказала. Ваши настойчивые попытки его отыскать меня почему-то пугают. Хоть он меня и бросил, зла я ему не желаю.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Где же тачка, где же тачка, — приговаривала Ольга, кутаясь в свое довольно тощее пальтишко и притопывая каблуками, чтобы согреться. В Первозванске — не в пример Москве — такси были довольно редки и проносились мимо с таким занятым видом, что голосовать и предлагать им остановиться казалось кощунством. Зеленого же волчьего глазка свободного таксомотора она отыскать не могла. Машин поздним вечером на улице вообще было мало, как и пешеходов, хотя Ольга шла по центральной улице города, освещенной многочисленными витринами магазинов. Не раз и не два Ольга пожалела, что не воспользовалась предложением Заславского отвезти ее: пусть она и не питала к нему особого расположения, впечатления злодея он, во всяком случае, не производил.