— А ваша Таня не против, что вы ездите к театру? Ведь тут бродит масса прелестниц. Неужели она не ревнует?
— К шлюхам, что ли? Она не дура — по крайней мере, не до такой степени. Я же таксист. Она понимает, что таксист не выбирает, куда и с кем ему ехать. Хотя, конечно, бывает всякое. Но я знаю, как ее утихомирить.
— И часто вам, Вова, приходится возить жриц любви?
— Приходится, чего уж душой кривить. У нас, знаете ли, обычные граждане на такси не ездят. В Первозванске до любого места рукой подать, так что пешочком можно добраться, в крайнем случае, на автобусе или троллейбусе. Нет, денег с нашим народом не заработаешь. Летом с туристов можно слупить, а зимой, большей частью, мы обслуживаем торговцев с рынка. Так сказать, лиц кавказской национальности. Ну а они, известное дело, большие охотники до дам. Особенно до блондинок. Вы не заметили, почти все девчонки у театра блондинки? Во-во. Именно поэтому.
— Получается, что клиентов у вас немного, а такси не поймать. Как такое возможно? — Ольга закурила вторую сигарету. Разговор стал приобретать чисто практический интерес, и она навострила ушки.
— Что ж тут непонятного? Кризис, фондов нет, новых машин — тоже. Перебиваемся кое-как чиненными. Есть частные водилы — вы, наверное, видели около театра. Но такси можно вызвать по телефону — в этом и есть наше преимущество. Как говорится, зря не катаемся.
Ольгу посетила в ту минуту другая мысль, тоже имевшая отношение к такси — но не только.
— Скажите, Вова, а вам приходилось возить проституток в здание Дворянского клуба?
— Это туда, где прежде располагался горком? А как же! Господа новые русские дворяне устраивают иногда вечеринки, а с женами им скучно. Вот мы и возим им веселых девочек — для поддержания настроения. Но вы не подумайте чего... — Водитель расплылся в улыбке и даже подмигнул Ольге. — Там все пристойно. За барышнями ухаживают, как за порядочными. Поят шампанским, кормят икрой. С ними разговаривают и даже танцуют. А вот что происходит после, это уж я не знаю. У них и своих машин достаточно. Для них главное, чтобы все было шито-крыто, поэтому профурсеткам платят бешеные деньги — главным образом, за молчание. Проговорится какая, в следующий раз ее не пригласят да еще и припугнут, как следует.
— По-моему, за нами едет какая-то машина, — перебила водителя Ольга, вглядываясь в зеркало заднего вида. — Шоссе свободное, а она даже не сделала попытки нас обогнать.
— Почему же именно за нами? — спросил Вова, тоже бросая в зеркальце взгляд. — Едет себе — и все.
— А потому, что она строго держится у нас за кормой, не наседает, но и не отстает. А чтобы не привлекать нашего внимания, даже фары выключены, идет с одними подфарниками — и это в такой кромешной тьме. За рулем, наверное, настоящий ас.
Ольга излагала свою точку зрения довольно спокойным голосом, но постепенно тон ее менялся, и под конец приобрел характер взволнованного репортажа с места чрезвычайного происшествия. Вова, казалось, тоже принял к сведению слова пассажирки и теперь посматривал в зеркало куда чаще.
— Ас, говорите, у них за рулем? — переспросил он, закусывая губу и, как гонщик, пригибаясь ниже к рулю. — Но мы тоже не лыком шиты. Сейчас мы им дадим шороху...
Вова еще больше втянул голову в плечи, ткнул пальцем в ремень безопасности, давая Ольге понять, чтобы она как следует пристегнулась, и до отказа вдавил педаль акселератора. Мотор взвыл, «Волга» на мгновение осела на заднюю ось, как хищник перед прыжком, после чего рванулась, как бешеная, вперед. Указатель на спидометре в секунду переместился с цифры «семьдесят» на отметку «сто десять». Тряска и вибрация корпуса машины усилились, и теперь в салоне стояли неумолчный гул и дребезжание.
Ольга подалась ближе к бардачку, насколько ей позволял ремень безопасности, и впилась взглядом в зеркало, где был отчетливо виден темный силуэт автомашины, следовавшей за ними. Когда Вова прибавил газу, она стала отставать, но потом быстро наверстала потерянные метры и снова будто приклеилась. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что «Волга» тащит неизвестную машину на буксире метров, эдак, в пятнадцать длиной. Расстояние между ними не сокращалось, но и не увеличивалось, как Вова ни давил на педаль газа.
— Плохо дело, — бросил он, не отрывая глаз от летевшей им навстречу на бешеной скорости черной дороги, которую окаймляли бесконечные белые поля с темной стеной начинавшегося вдалеке леса. — Не разберу, на кой черт он прилепился к нам, но мотор у него против нашего вдвое. Играет с нами, как кошка с мышкой, сука. Извините...