— Любопытная версия сорвалась.
— Какая версия?
— Мне пришло в голову: уж не ты ли тогда играла с Сашей в прятки.
— Я? — Анна была поражена, что называется, до глубины души: и в глубине этой, темной, бессознательной, зажегся новый страх, поистине мистический. — Я не бывала в Вечере! Я в первый раз…
— Ну-ну, не волнуйся. Тебя ведь никогда не звали Ромочкой?
— Никогда! С какой стати?
— Стало быть, эта проблема отпала сама по себе.
— Вы думаете, я что-то скрываю? — Она рассмеялась нервно; он пристально смотрел на нее.
— Что мог запомнить пятилетний ребенок?.. Да не сходи с ума — отпала проблема. Хотя за всеми этими смертельными перипетиями ты, кажется, упустила из виду, что тебя заманили сюда и пытались убить.
Она взглянула исподлобья — черный жгучий взгляд и такое нежное в закатных лучах лицо, как из червонного золота.
— Ни про какого Ромочку Саша не рассказывал.
— Давай проведем эксперимент. — Иван Павлович понизил голос: — Назовем имя — как он прореагирует? Вдруг это станет толчком для его памяти.
Анна на цыпочках проскользнула в дом, вернулась.
— Спит. Разбудить?
— Не к спеху, — пробормотал математик, созерцая, как по кирпичной дорожке приближается к ним соблазнительное видение.
ГЛАВА 17
Танцующей походкой (прозрачный подол колышется вокруг длинных тонких ног) манекенщица подошла, вспорхнула по ступенькам.
— Забавная композиция! — воскликнула лукаво. — Что она тут делает?
— Живет.
— Быстренько ты нашел замену, любимый мой. — Юлия говорила весело, явно уверенная, что она-то незаменима.
— Зачем пожаловала? — поинтересовался Иван Павлович с каким-то ласковым презрением.
— За вещами. Меня там ждут в машине. — Неопределенно махнула рукой. — Ты не против?
— Нисколько. Помогу донести.
Однако Юлия присела на перила веранды, словно нарядная кошечка в прелестном колебании — замурлыкать или выпустить коготки. Закурила.
— Я пойду к Саше. — Анна было приоткрыла дверь.
— Не тревожь его.
— И Саша здесь? Что происходит?
— Они поселились у меня, поскольку тот дом посещает привидение. Анна, останься. Никаких любовных тайн и драм у нас уже нет, правда, Юленька?
— Иван, как глупо.
Анна не глядела на них, но чутко вслушивалась в интонации: почему-то отношения этих двоих — мужчины и женщины — очень занимали ее, даже волновали.
— Ну, я дурак, — легко и беспечно согласился он.
— Нет, серьезно. — Юлия перевела фиалковый свой взгляд на Анну: вся она была сверкающая, благоухающая, вызывающая пленительные ассоциации… «парфюм Париж», «Кристиан Диор». — Вот скажите, девушка… как вас там…
— Не придуряйся, ты прекрасно помнишь Анну.
Юлия рассмеялась:
— Он меня ревнует, представляете?
— Наверное, он вас любит.
— Само собой. Ты сказал: никаких тайн. Так вот, он с ума сходит из-за вашего Саши. Представляете?
Анна посмотрела на математика. Он загадочно улыбался.
— А меня не желает даже слушать, — продолжала Юлия. — И как вы думаете, из-за чего?
— Оставьте меня с вашими пошлостями! — сорвалась Анна, но не ушла. — Из-за чего?
— Помните тот вечер, как мы с вами познакомились?
— Да уж не забуду. В четверг.
— Из-за того, что мы ходили с Сашей купаться.
— Правда, Иван Павлович?
— Истинная правда.
— Знаете, Юля, если это так умопомрачительно для вашего любовника, могли б и не ходить.
— Да все случайно получилось! У меня сигареты кончились, я отправилась в «комок» на станцию. Тут Саша догоняет в роще, говорит: «Духота жуткая, не хочешь окунуться?» Вот и все.
Анна насторожилась.
— Вы ходили на станцию?
— Да нет же, у Саши были сигареты.
Вдруг он появился на закатной сцене, с забинтованным горлом, сказал хрипло:
— Тут, кажется, склоняют мое имя.
Анна бросилась к нему, усадила в кресло, встала за спинкой, положив руки ему на плечи, полыхавшие жаром сквозь майку: сразу почувствовала себя защищенной… от кого? от чего?.. ведь она посторонний зритель в это странной трагикомедии. Странной — потому что математик никак не производил впечатления патологического ревнивца. Впрочем, смутно чудилось ей, будто в этом спектакле, длящемся уже три дня, все (и даже она сама) играют не свои роли.
— Саш, что у тебе с горлом? — спросила Юлия.
— Простудился у колодца. Иван Павлович, в данном случае ваша подружка чиста и невинна. Как джентльмен без страха и упрека, могу поклясться на Библии.