— Стоп! — скомандовал я, когда они оказались у меня за спиной. — Куда собрались?
— Погулять, куда еще? — с вызовом ответила парикмахерша.
Мои отношения с ней всегда балансировали на грани открытой неприязни. Возможно, ей не нравился мой тип мужчин.
— Погулять? — Я повернулся к ним лицом. — Куда, если не секрет? Куда вы собрались пойти на ночь глядя в нашем районе?
Я говорил с девушками с точно такой же интонацией, какой мой начальник распекает опоздавших на развод инспекторов.
— Где здесь гулять? — жестко спросил я.
Практикантка, смутившись, опустила голову. Парикмахерша сверлила меня злобным взглядом, но пока молчала.
— Там, — я показал рукой в сторону объездной дороги, — там пустырь, за заводом — промзона. А вон там — жилой массив, где нет ни кинотеатров, ни кафе. Идти туда сегодня вечером можно только с одной целью — чтобы вас избили, ограбили и изнасиловали. Сегодня пятница, предпраздничный день. Сегодня вся мразь выползет на улицу приключения на свою задницу искать. А вы куда идете, к ним в гости?
Практикантка посмотрела на меня. В ее взгляде были восхищение, страх и восторг одновременно. Она смотрела на меня, как ребенок смотрит на Деда Мороза, достающего из мешка долгожданный подарок: ту ли игрушку он принес? не обманет ли? настоящий это Дед Мороз или нет?
— Разворачивайтесь и идите назад, — жестко велел я. — Завтра днем гулять будете.
— Вы, Андрей Николаевич, не указывайте нам, когда идти гулять, а когда нет! — начала было парикмахерша, но я властно перебил ее:
— Комарова! Еще слово, и я завтра напишу директору хлебокомбината докладную записку, что ты не только сама ведешь антиобщественный образ жизни, но и подбиваешь к нему остальных жильцов общежития.
Она в растерянности открыла рот, но я только усилил нажим.
— Галина! Еще хоть одно слово, и я поставлю тебя на место. Ты, Галя, не заводская. Ты тут живешь на птичьих правах, так что посмеешь мне перечить — и вылетишь из общаги, как пробка из бутылки.
Парикмахерша, пробормотав мне пожелания «приятного» вечера, развернулась и пошла с подругой наверх. Запуганная практикантка — следом. Наверняка она представила разгромную характеристику по итогам практики: «…в быту вела себя развязно, правила социалистического общежития не соблюдала». С такой характеристикой немудрено до последнего курса не доучиться.
— Так их, Андрей Николаевич! — одобрила вахтерша. — А то совсем распоясались! Ладно, Галька пошла хвостом вертеть, ей, курве, терять нечего, а эта новенькая, ссыкуха, куда намылилась? Ей хоть восемнадцать-то есть?
— На третьем курсе учится, значит, уже есть.
У себя в комнате я переоделся, вскипятил чаю. Вообще-то в общежитии запрещено в жилых комнатах пользоваться электронагревательными приборами, но все семейные и «блатные» плевали на этот запрет. Я — тем более. Ко мне в комнату ни одна жилищно-бытовая комиссия с проверкой не зайдет.
По коридору в сторону туалета прошла первая партия подвыпившей молодежи. Сейчас начнется хождение туда-сюда-обратно! До самого утра покоя не будет… А мне сидеть в комнате одному? Ради чего? Ради Лариски, которая как узнает, что я Первого мая дежурю, так губки подожмет: «Ты всегда так! На тебя никогда надеяться нельзя!»
— Тихо ты! — раздался громкий мужской шепот за дверью. — Андрюха Лаптев сегодня не в духе с работы пришел. Гальку-парикмахершу ни за что ни про что на проходной отодрал.
Какое многозначительное слово «отодрал»! В другой день этот паренек наверняка бы употребил иное, более нейтральное слово, но сегодня, сегодня сама атмосфера, царящая в общежитии, дурманит всем головы. Сегодня будет ночь вина, любви, свободы, женских разборок и пьяных базаров.
Жизнь продолжалась. У соседей слева заплакал ребенок. Соседи снизу, чтобы не слышать его плач, врубили музыку. За окном водитель хлебного фургона посигналил вахтерше, чтобы открывала ворота.
«Если синусоида моей личной жизни стремительно идет вниз, то самое глупое, что можно придумать, — это пассивно сидеть и ждать, когда все наладится. Ничего само собой не наладится. Надо действовать. С кого начать?»
Кандидаток на замену Калмыковой было две. Первая — это Татьяна Филиппова с нашего завода. С тех пор как в отношениях между мной и Лариской началось явное похолодание, Татьяна стала оказывать мне недвусмысленные знаки внимания, мол, в одной общаге живем, а я девушка симпатичная и незакомплексованная. Вторая кандидатка — светленькая практикантка.