Пока что эта самая реальность мне не очень нравилась. Угрюмая, грязная и чернушная. Словно я оказался посреди кинокартины из тех, что крутятся на закрытых показах… После моего привычного Союза, где вкалывают роботы и счастлив человек (хотя он тоже вкалывает, пусть и поменьше), где по воздуху ходят дирижабли трех видов — межгород, межрегион и дальнего следования…
После такого контраста чувствуешь боль. Причем не только душевную, но и физическую. За время нашего путешествия я отбил себе всю жопу.
— Витя.
— М?
— Спишь?
— Не-а. Пытаюсь всеми силами отсрочить появление геморроя.
— Появление кого?
— Эх, ты, простота деревенская! Нарыв в заднице заработать неохота, говорю!
София засмеялась.
— А потому что это тебе не держи-жабы летающие! Тут навык нужен и привычка! Смотри давай да учись!
Я и смотрел. Хрелище открывалось превосходное — настоящая услада для глаз. Софка жилистая, конечно, но матушка-природа с лихвой отсыпала ей и форм, и изгибов. Не пожадничала.
Маленький кусочек льда щелкнул меня в бровь. Атаки я не ожидал, поэтому чуть не свалился с коня. Удержался только чудом или благодаря собственной ловкости. Видать, пялился я слишком уж… откровенно.
Не подавать виду, ни в коем случае не подавать виду! Сохрани лицо, лучше переведи тему на что-то более безопасное. Самый подходящий вариант — это…
— Не “держи-жабы”, а “дирижабли”, — назидательно заявил я и потер бровь указательным пальцем, — запомни, а то и правда изъясняешься как дерЁвня.
Софа возмутилась.
— Я, значит, от всего сердца ему, олуху, подсказываю, как надо в седле держаться, чтоб шею не свернуть, а он пускает слюни и придирается к словам. За мной повторяй, чучело!
Она была права, права абсолютно в каждом пункте, но признавать этого я не хотел. Много чести.
— Нет уж, обойдусь и без твоих советов, лучше по-своему, — проворчал я.
Софа хмыкнула и вздернула аккуратный носик.
— Как знаешь, — в голосе ее звучала насмешка, — посмотрим, далеко ли ты уедешь с такой техникой.
Однако больше она меня не стыдила. И сама время от времени бросала в мою сторону взгляды. Искоса и мельком, как бы невзначай. Но я не страдал невнимательностью, поэтому засекал такие штуки, как бывалый разведчик. Странные они, женщины, конечно. Ну понравилось тебе внимание, так и скажи!
Вот, помню, была у меня девочка, Людка. Мы познакомились с ней на дискотеке, встречались, гуляли… Потом съехались, начали жить вместе. Однажды она ко мне выходит, стоит в нижнем белье, а в руках держит два платья: черное и белое. И спрашивает: какое мне лучше? Я ей и говорю: возьми белое. Нет, говорит Людка, белое полнит. Я смотрю на нее ошалело и говорю: ну тогда надень черное. А она отвечает: черное слишком мрачное. Ходила в раздумьях еще сорок минут, в итоге бросила шмотки в шкаф, расплакалась и никуда не пошла.
Или другой случай. Я собираюсь покупать нам билеты в кино и спрашиваю у нее: на наш ремейк «человека-бензопилы» или на «переосмысление ментов»? Она мне отвечает: «да». Не стал переспрашивать, взял билеты туда и туда, потому что ответ можно было двояко трактовать. В итоге к концу дня фильмы в голове так смешались, что потом во сне за мной катались демоны на ментовских “буханках” и просили предъявить человечьи документы.
Надеюсь, что там, куда мы направляемся, никто паспорт спрашивать не будет.
А “там” — это где?
— Слышь, а куда мы едем?
— В поле ссышь, Витя, — отозвалась Софа, — мы пока просто едем подальше отсюда. В окрестностях Гуляева у этого ублюдка повсюду имеются свои глаза и уши, Рассчитывать нельзя ни на кого — сдадут с потрохами так быстро, что не успеешь даже крикнуть “слово и дело”. И даже не потому что люди тут гнилые. Просто каждому своя шкура дороже. Твоя, кстати, уж больно приметная, шкура-то.
— Что ты имеешь в виду? — не понял я.
— То и имею. Разоделся как хрен заграничный. Ткань вот эта, — она ткнула пальцем в мои джинсы, — которую носят люди с запада. И прическа по идиотскому фасону.
Ага, а ты со своей стрижкой под мальчика прямо-таки звезда всех модных показов, скажите, пожалуйста, какой важный курица.
— Нормальная у меня прическа, — процедил я, — до тебя никто не жаловался.
Она слегка притормозила лошадь и поравнялась со мной. Бесцеремонно запустила руку в волосы. Я сперва хотел возмутиться, но потом передумал. Во-первых, рука у Софы оказалась приятно прохладная. Не как у мертвячки, но веяло от нее легким морозцем. Свою магию подключила, наверное. Да и в целом хорошо — мягкое прикосновение, осторожное.
— Височки эти выстриженные, еще б сеточку себе выбрил… — усмехнулась она, — Как там бабуля говорила… хм-м… а, вот… Кринж!