Почему меня так передергивало от этого слова — тяжело сказать. Но каждый раз, как я его слышал, аж морду скручивало.
— Это, конечно, все крайне занимательно, — сказал я. Отчаянно надеялся, что не выгляжу сейчас последним скептиком. — но ты что-то говорила про записи. Что там? Тетради, дневники?
Катерина указала на дверь.
— Идемте, это рядом.
Она быстрым шагом вышла в коридор. Я было последовал за ней, но остановился. Софа все так же неотрывно глядела на фреску. Как будто хотела, чтоб каждая капелька краски, каждая щербинка на камне навсегда остались в памяти.
Я ее понимал. Конечно, понимал. Это место пробудило в ней такую тоску, которой она при мне раньше выхода не давала. Может, только в глухой ночи, когда я храпел воронкой кверху, и позволяла дать волю чувствам, но в остальное время застегивалась на все пуговицы. А сейчас пуговицы вырвали с мясом.
Но она сама говорила мне, что мешкать мы не можем.
— Софа, — мягко сказал я и потянул ее за рукав.
Она, конечно, пошла за мной. Но несколько раз бросила взгляд на фреску через плечо.
Обидно, что телефона при себе нет. Я бы ей на память хоть всю галерею снимками забил. Не жалко было бы.
Таинственное хранилище всей накопленной мудрости нашлось буквально в соседней комнате. Катерина деловито открыла дверь и щелкнула выключателем. Под потолком зажглась одинокая лампочка без абажура.
А откуда тут вообще электричество, не желаешь полюбопытствовать?
Ну не сами же они его провели. Наверняка выезжают на том, что оставили прежние хозяева этого места.
Кабинет оказался на самом деле совмещенным со спальней — у стены притулились кровать и массивная тумба. Кроме них, мебели в комнате было не очень и много. Я почему-то ожидал еще один завал бумажный, но ошибся. Строгий письменный стол, кресло… и здоровенный, металлический сундук. С кодовым замком. Из интерьера комнаты он выделялся как студент из Уганды в Новосибирском политехе.
У меня даже руки зачесались. Потрясающий агрегат.
— Не пробовали его вскрыть? — сразу спросил я.
— Нет. Не решились трогать столь важную вещь. С реликвиями обращаться нужно бережно.
А по вашему архиву ребятки, так и не скажешь. Там сам черт открытый перелом обоих ног заработать способен. Аж копыта отвалятся.
— Мы можем осмотреться?
Катя слегка замялась.
— Да, конечно.
Я прошелся по комнате. Сразу же очень пожалел, что при себе нет пылесоса или хотя бы влажной тряпки. Интересно, а у БАСКО нет соответствующего режима? Он же вроде как многофункциональный, вдруг и с бытовыми штуками помочь способен. Иначе я себе даже с моим проапгрейженными организмом астму наживу.
— Эй, БАСКО! — шепнул я.
— СЛУШАЮ ВАС.
— Не мог бы ты здесь прибрать, что ли? Пылищи столько, что матерную поэму написать можно.
— И КАК Я, ПО-ВАШЕМУ, ЭТО ОСУЩЕСТВЛЮ? ПРИЗРАЧНЫЙ ВЕНИК ИЗ МОЛЕКУЛ КИСЛОРОДА СОТВОРЮ?
Кажется, опять обидки пошли. Наверняка он считает ниже своего достоинства заниматься мелочами вроде поддержания чистоты. Вот и видна сразу разница в менталитете на таких примерах. Тому, кто привык в труде жить, убраться не западло.
У него вообще менталитета нет. Только единички да нолики.
— Ну сделал же как-то ту штуку, глушилку, — развел я руками, — которая для медитации.
На несколько секунд БАСКО примолк, а потом сообщил.
— ХМ. ЕСЛИ ЖЕЛАЕТЕ, ВИКТОР, Я МОГУ ОТКЛЮЧИТЬ ВАМ ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР НА ВРЕМЯ, И ВЫ СО СТОПРОЦЕНТНОЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ ПЕРЕСТАНЕТЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ НА НЕДОСТАТОЧНЫЙ УРОВЕНЬ ЧИСТОТЫ В ПОМЕЩЕНИИ.
А я ведь знал, чувствовал, что ничего другого от этого мудилы и ждать не стоит.
— Спасибо, воздержусь, — проворчал я и продолжил рассматривать помещение.
Тем более, что пара любопытных штук даже помимо сундука в кабинете нашлась. На стенах висели деревянные доски, к которым на кнопки были прикреплены вырезки из газет:
«СКОТОВОДЧЕСКИЙ УЖАС. ДИРИЖАБЛЬ УПАЛ В СТАДО КОРОВ»
«АП, И В ОБРУЧ ГОРЯЩИЙ ЛЕТЯТ. ПОЖАР НА ЗАВОДЕ ИСКУСТВЕННЫХ КОШЕК»
«ОБСИДИАНОВОЕ ЧУДО: УЧЕНЫЕ СОЗДАЛИ ЧЕРНЫЙ ТОЛЧОК СМЕРТИ»
«ШИШКИ-ТЕЛЕПАТЫ ИЛИ ГОЛОС ОВОЩЕЙ? ОКРУГ Н. СТРАДАЕТ ОТ ПОВЫСИВШЕГОСЯ ПРОЦЕНТА СУМАСШЕДШИХ НА ЛЕСОПОВАЛЕ И ПОЛЯХ».
— Ну и бредятина. Видела? — обратился я к Софе, — Такой отборной “желтухи” даже в самых копеечных сортирных листках не печатают. Во времена-то были!