— Аросев разложился, стал обывателем, — говорил Молотов, но заграничные подарки принимал.
Раскольников созвонился с Вячеславом Михайловичем и доверху нагруженный картонками и свертками вошел в Кремль. Распаковав их, Молотовы откровенно обрадовались заграничным подаркам. Аросев прислал материю на костюм для Вячеслава Михайловича, зеленое спортивное пальто для Полины Семеновны и детские вещи для дочери Светланы. С восхищением разглядывая вязаный детский костюмчик, Полина Семеновна воскликнула:
— Когда у нас будут такие вещи?
— Ты что же, против советской власти? — шутливо перебил ее Молотов.
Тем не менее в ту пору и муж, и Сталин внимали ее доводам насчет того, что и советская женщина имеет право пользоваться косметикой.
Жемчужина сначала возглавила трест мыловаренно-парфюмерной промышленности, а летом 1936 года — Главное управление мыловаренной и парфюмерно-косметической промышленности Наркомата пищевой промышленности. Через год она уже заместитель наркома пищевой промышленности.
«Она вышла из работниц, была способной и энергичной, быстро соображала, обладала организаторскими способностями и вполне справлялась со своим обязанностями, — писал Анастас Микоян. — Кроме положительного, ничего о ней сказать не могу. Под ее руководством эта отрасль развивалась настолько успешно, что я мог поставить перед ней задачу, чтобы советские духи не уступали по качеству парижским. Тогда эту задачу в целом она почти что выполнила: производство духов стало на современном уровне, лучшие наши духи получили признание».
В январе 1939 года Сталин сделал Жемчужину наркомом рыбной промышленности. Так что супруги Молотовы теперь оба входили в состав правительства. Сталина эта семейственность не смущала. Он распорядился избрать Жемчужину депутатом Верховного Совета СССР и — на XVIII съезде партии — кандидатом в члены ЦК. Полину Семеновну наградили орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «Знак Почета».
Но именно в это время отношение Сталина к Молотову стало постепенно меняться. Сталин начинает отдаляться от Молотова, которому отныне отводится роль не соратника, а, как и всем, подручного вождя. Сталин продолжал обсуждать с Молотовым важнейшие вопросы, но решил поставить его на место и покончить с прежними приятельскими отношениями.
В 1937 году политбюро уволило сразу нескольких помощников Молотова, и он не смог их защитить. Потом Сталин нашел слабое место Вячеслава Михайловича — его жену…
В 1939 году глава правительства Молотов получил неожиданное назначение — стал одновременно еще и наркомом иностранных дел. Считается, что таким образом Сталин желал усилить внешнеполитическое направление. В реальности назначение Молотова в Наркоминдел было признаком начинающейся опалы: Вячеслав Михайлович, по существу, отстранялся от остальных дел. В том же году у его жены возникли куда более серьезные неприятности.
На нее завели дело в Наркомате внутренних дел — по обвинению в связях с «врагами народа и шпионами». Хотя по этому обвинению следовало судить прежде всего самого Сталина — это он назначал на высокие должности тех, кого потом сам объявлял врагами…
10 августа 1939 года политбюро приняло постановление, которое прошло под высшим грифом секретности — «особая папка». В нем говорилось, что жена Молотова, чье имя старательно не называлось, «проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении т. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа».
Политбюро поручило Наркомату внутренних дел «произвести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужиной». Умелые люди в НКВД немедленно состряпали показания о ее причастности к «вредительской и шпионской работе» и представили их в ЦК.
Но Сталин ее пока что помиловал — для начала ему достаточно было подорвать репутацию Молотова. 24 октября политбюро вновь разбирало поведение Полины Семеновны. Более серьезные обвинения против нее были признаны «клеветническими», но упрек в «неосмотрительности и неразборчивости» записали в постановление.
Никита Хрущев вспоминал:
«Волевая женщина… производила впечатление хорошего работника и хорошего товарища. И что было приятно — никогда не давала почувствовать, что она не просто член партии, а еще и жена Молотова… Сталин относился к ней с большим уважением… На грудь Жемчужиной сыпались ордена, но все по справедливости и не вызывали каких-либо разговоров.