Аркадий Цукан прилетел рейсом Москва — Магадан только в конце мая.
— С авиабилетами полная задница! — пожаловался сыну по дороге из аэропорта. — Почти неделю проторчал в столице. Правда, попутно навестил Шулякова в министерстве, узнал о возможности застолбить месторождение в Амурской области. Всех карт не раскрыл, хоть и выпытывал меня Шуляков активно.
Иван промолчал. Отец рассказывал не раз про гору Шайтан в Зейском районе, но это казалось ему сказочной легендой. Его беспокоила сегодняшняя быль. От наездов бандитов становилось все жарче и жарче. Вопрос стоял жестко — платить золотом, как все, или война. Хуже всего, что не удалось договориться даже через Кахира, который ездил со спутниковым телефоном и вел себя, как крутой гангстер.
— И представляешь, мне говорит: я переговорю с Амиром. Процент уменьшу, но платить, Ваня, все одно придется. «Мы же не отбираем, мы покупаем часть золота, — убеждает он меня по телефону. — Какая вам хрен разница, государству продавать или нам! Наш бакшиш всего-то двадцать процентов».
Цукан не сдержался, выдал тираду в мать-перемать. Ему не верилось, что Кахир, этот пацаненок, который трудился у него на участке «Игумен» и просил звать его Колей, теперь бригадирствует в ингушской группировке. «Двадцать процентов — это, пожалуй, на десяток миллионов потянет, — прикидывает он. — Да и позорно донскому казаку гнуть шею перед кавказскими инородцами».
— Рули к управлению ФСБ.
— Так тебя там и ждут с пирогами, — буркнул Иван, но спорить не стал, свернул с Портовой к центру города, где в стиле сталинского ампира высилось трехэтажное здание ФСБ. Хотел припарковаться на Дзержинской, но милиционер тут же замахал полосатой палкой. Высадил отца у центрального входа и поехал колесить по Магадану на своей темно-бордовой «субару-форестер», которую сам тщательно подобрал во Владивостоке минувшей зимой. Встретиться договорились в гостинице «Северной».
Цукан прождал в бюро пропусков около получаса. Удивился, когда окликнул мужчина в штатском, в котором он с ходу не узнал Ахметшахова.
— Долго жить будешь, Тимур Фаридович, — сказал первое, что пришло в голову. — Не узнал… — Он сбился, потому что хотел сказать тебя, а вроде бы нужно говорить «вы». — Заматерел. Прямо настоящий генерал.
Ахметшахов рассмеялся в ответ.
— Зато тебя, Аркадий Федорович, признать легко. Такой же ершистый, а внешне почти не изменился. Пойдем ко мне, чаем угощу, настоящим цейлонским, как ты любишь.
Они словно боксеры в первом раунде, кружили вокруг да около, не приступая к главному. Ахметшахов не торопил, он даже отменил через помощника одну из встреч, намеченных на двенадцать.
— Почти неделю просидел в Москве, билетов не достать на Магадан. Один рейс оставили, прямо беда, — не удержался, пожаловался Цукан. — Да и на Хабаровск не улететь.
Ахметшахов покивал из вежливости. Пододвинул коробку с конфетами. Внимательно выслушал рассказ о наездах ингушей. Походил по кабинету, словно бы собираясь с мыслями.
— Давно работаем по ним. Но прихватить не получается. Золото покупают, как бы официально, через банк «Восток». Это теперь не запрещено законом. А что цену занижают — так это, говорят, рыночные отношения.
— Вот оно как! — показно удивился Цукан. — Менты так и вовсе с ними в одной связке. Старателей, что без лицензии, нагло обдирают. Артели запугивают. Работягам помощи ждать не от кого. Трясина.
— Не торопи события, Аркадий Федорович. Мы взяли ингушей в разработку. Но дело-то сложное. Их курирует, похоже, депутат Госдумы Мирзоев. Нужен очень серьезный повод, чтобы подвести их под статью. А мы не те, что раньше, штаты урезаны втрое, районные отделы искоренили, агентурную работу похерили.
— Значит, всё, хенде хох! Полный… абзац.
— Я же говорю, работаем по этой теме. Но и без вашей помощи не обойтись.
— Так чем же я могу тут помочь, Тимур Фаридович? Деньгами?
— Нет, лучше информацией и золотом для контрольной закупки. Я опытного оперативника командирую на месяц. Оформить его в шлихо-приемную кассу или бухгалтером — сможешь?
— Для такого дела оформим, как положено.
— Вот и славно. А там видно будет… Чай-то остыл. Давай, подолью горячего.
Цукан пил чай и думал: дожился на старости лет, стал информатором у гэбни.