Шар света, уже не салатового цвета, а насыщенно зелёного, начал покрываться трещинами, подобно яйцу. Пока не лопнул со звоном битого стекла, истаивая осколками энергии. Все деревья и растения тут же, прямо на глазах стали расти, наливаться силой и стремительно эволюционировать. Но я это отметил краем сознания, испытывая облегчением от отступившего напряжение и восхищением от увиденного зрелища. На месте шара в позе эмбриона парила девушка невиданной красоты. Насколько Алиса, Сона и Оля прекрасней даже самых красивых охотниц, настолько же и парившая девушка была прекрасней их. Золотые, словно светящиеся изнутри золотом, вьющиеся локоны до пят, что украшены такими же прекрасными цветами. Чистая буквально олицетворяющее здоровье, кожа, даже на вид невероятно нежная и шелковиста, была прикрыта листьями неизвестного растения, что источала сладковатый запах от которого прояснялось сознание, а усталость отступала. Или это от тех цветов в её волосах? Лицо было настолько красиво, но одновременно мило и невинно, что ни один из лучших скульпторов не смог бы высечь его в камне, а художник запечатлеть на холсте. Это была буквально божественная красота. Но потом моё сокровище открыло глаза, и я почти потонул в них. Большие синие глаза были подобны океану, они вызывали чувств едва ли не больше чем всё остальное тело новорождённой богини. Но вот она окончательно проснулась, распрямилась и ступила своими длинными идеальными ножками на сочную травку. Босые ступни с длинными и красивыми пальчиками почти утонули в неё, но даже так было ясно что трава будто ластиться к ним, стараясь оберегать и защищать, доставить максимум комфорта. Девушка потянулась, как часто делают люди после побудки и начала осматриваться. Глаза, лучащиеся любопытством, изучали каждую травинку, каждый кустик и лист дерева, а также каждый артефакт, искусса и рисунок ритуала. Но синие глаза замерли, когда остановились на мне.
— Па… па? — Спросила новорождённая, робко и неуверенно, словно к чему-то прислушиваясь. И не успел я даже открыть рот для ответа, как она кивнула, будто всё-таки что-то услышала, и тут же радостно улыбнулась. — Па-а-па! — И прыгнула с места мне на шею, преодолев пол сотни метров как не бывало. Меня обхватили руками и ногами, повиснув подобно куале, и начали счастливо пыхтеть и тереться о мою шею милым аккуратным носиком.
Глава 28
Гостиная, в которой мы всей семьёй обычно собираемся была молчалива. Девочки смотрели на новоиспечённую богиню, что устроилась на моих коленях и всё так же счастливо пыхтела, зажмурив глазки и положив голову на мою грудь. Я же её обнимал, чтобы это чудо не свалилось. На всё это ревниво смотрела Алиса, возмущённая что «какая-то там» приватизировала её законное место, так ещё и претендует на место дочки. Сона в это время меланхолично пила чай, наслаждаясь запахами что источала богиня, Агата преданно смотрела не неё же, проигравшая битву с собственными инстинктами, а Оля убежала в свою лабораторию, сразу же как выклянчила у новорождённой прядь волос, листок что заменяет ей одежду и цветок из волос. Всё вышеперечисленное тут же отросло.
— Так. — Задумчиво сказал я, лишь сейчас отметив что зарылся одной рукой в золотой водопад волос. — Надо придумать тебе имя. — Привлёк я внимание девушки, чей чистый взгляд смотрел в мой. — Есть идеи?
— Нет, папочка. — Тут же ответило это милое создание, даже на секунду не задумавшись. Хотя с её физиологией секунда — это как несколько дней для простого человека, так что не аргумент.
— Почему ты называешь папу папочкой? — Надувшись от возмущения как бурундучёк, спросила Алиса.
— Потому что он мой отец. — Тут же ответили ей, нежно и ласково улыбнувшись, словно вспоминая что-то, невероятно ценное и вызывающее тепло и нежность внутри. — Я была рождена из дыхания его души, моя личность была рождена из его эмоций ко мне, мой ум был рождён из его гения, а моя магия была рождена из его. Я его дочь, его творение, а также его личная богиня. — Улыбнулась она. — А он мой избранник, мой защитник, и мой господин. — Закончило говорить божество опять уткнувшись носиком мне в шею, при это чуть ли не мурлыкая. А я кажется придумал как её назову.
— Ну раз у тебя идей нет, то нарекаю тебя Евой. — Снова я начал гладить эту прелесть, ещё крепче прижав ту к себе. Её речь что-то задело в сердце. — Ева Иванова.