— Когда я только встретила твоего папу, он мало напоминал себя нынешнего. — Погружаясь в воспоминания начала рассказ мать. — Полубезумные волчонок, не доверяющий никому и не надеющиеся ни на что хорошее в жизни. Полностью разочаровавшийся в жизни, мире и людях. Живущий скорее вопреки, не желая сдаваться и просто умереть. Но не из-за того, что он чем-то дорожит в жизни, а просто из-за упрямства. И… мне тогда стало так жалко его. — Перед мысленным взором женщины пронеслась их первая встреча. Красивый и ухоженный молодой человек, только-только ставший подростком, но уже имеющий прекрасную внешность. На него можно было бы смотреть и умиляться, а то и пускать слюни, что она с успехом и сделала бы… если бы не глаза. Холодные и пустые, как у мертвеца. А также наполненные страхом вновь привязаться и довериться. Таких глаз не должно быть у ребёнка. — Знала бы ты, сколько сил и времени мне пришлось потратить чтобы наш папа ожил. Вновь стал наслаждаться жизнью. Но даже так его душевные шрамы не исчезли, и он никогда не подпустит к себе чужого, и сам так же не пойдёт на контакт. Боясь снова обжечься.
— Но… разве это не хорошо? — Не понимала девочка. — Папа всегда будет с нами и никогда не предаст. Сколько ещё семей может похвастаться тем что уверена в своём отце настолько же насколько и мы?
— В чём-то ты права, милая. — Грустно ответила ей мать. — Но что будет с нашим папой если он потеряет нас? Пусть ты ещё маленькая чтобы думать о таком, но вот я не могу. — Улыбка на её лице стала ещё более грустной. — Я старею Алиса. — На выдохе произнесла та. — Я уже не могу рожать и подарить тебе братика или сестричку. И скорее всего уйду раньше папы и что с ним тогда будет боюсь даже представить.
— Не говори так. — Дочь развернулась к матери и уткнулась лицом ей в грудь. Ребёнок не хотел слушать что её мама может умереть. Но сама Ирина должна была рассказать ей, чтобы в случае чего Алиса могла помочь Ване. Недавнее покушение почти удалось и Ире было страшно представить, чтобы случилось с психическим здоровьем её любимого в этом случае.
— Алиса, послушай меня. — Нежно взяв личика дочки в свои ладони, заговорила Ирина нежным и ласковым голосом. — Наш папа очень сильный. Любой другой бы уже давно сломался окончательно, просто расхотев жить. Но наш папа упорно шёл вперёд, а потом у него сначала появилась я, а потом и ты. И с тех пор он снова живёт, снова счастлив. — Она нежно провела рукой по щеке дочери. — Но ещё одной потери он может и не выдержать, у всего есть предел прочности. Особенно у рассудка человека. Даже вся эта ситуация. — Ира провела рукой по смятой кровати, на которой были видны капельки крови. — Это моя попытка ещё больше стабилизировать его состояние, на случай если со мной что-то случиться.
— Мм-м. — Алиса на это снова уткнулась ей в грудь, возмущённо замычав. Ей был неприятен весь их разговор, но такие моменты особенно.
— Поэтому, — Но Ирина лишь начала гладить её головку, нежно улыбаясь, совершенно не обращая внимание на возмущённое пыхтение себе в грудь. — я и хочу, чтобы наш папа нашёл ещё кого-то близкого себе. Даже если это будет другая женщина. Ведь чем больше у него будет якорей для сознания, тем меньше я буду переживать за него. И тем стабильней он будет. А потому… — Ирина вновь взяла лицо дочери в ладони и посмотрела ей в глаза. — …пообещай мне что если такая найдётся, то ты сделаешь всё возможное чтобы с ней поладить. Хорошо?
— Ладно. — Нехотя согласилась дочь после минуты раздумий. — Но в обмен пообещай, что больше не будешь говорить о своей смерти. — Снова уткнулся ребёнок в грудь своей матери. — Не хочу этого слышать.
— Обещая. — Улыбнулась Ирина, стараясь не засмеяться. Алиса пробубнила свои последние слова прямо в её груди, что было очень щекотно и мило. Но она смогла.
Настоящее. Комната Алисы.
Из воспоминаний Алиса вынырнула с мокрыми глазами. Каждый раз вспоминая маму она понимает насколько ей её не хватает. И пусть с появлением Соны ей стало полегче, но даже не смотря на все старания мечница она не могла заменить родную мать. Хоть и делала всё возможное чтобы помочь своей маленькой хозяйке, за что та была ей искренне благодарна.
Встав с кровавити, она выпила воды, что было трудно, руки немного тряслись от эмоционального напряжения, и пошла к картине. Она её сделала как тренировку по магии земли. Синтезировать нужные краски и нарисовать ими картину было сложно, но контроль при этом прокачивался бешенными темпами. И как финал тренировки она нарисовала этот портрет, на котором она, папа, Сона, Оля и Агата, стоят вместе и обнимаются с улыбками на лицах. Ей нравилось видеть свою разросшуюся семью, особенно после того как начала видеть изменения в папе. Она помнила их с мамой разговор, но особенно часто стала вспоминать его после апокалипсиса.