— Нет-нет! — закричал Танкуоль.
Он послал в ответ столько заклинаний, сколько смог, пытаясь ослабить магические атаки других провидцев, но их было слишком много. Его железы сжались.
Испустившего оглушительный вой Костодера сбили с ног. Волны магии захлестывали его, сжигая и отрывая куски тела. Джилкин Скрученный, самый злобный из провидцев, добрался до конца своего запутанного заклинания. Он швырнул шар фиолетового пламени в раненую тварь, целясь в поврежденную лапу. Огонь поглотил ее, ярко вспыхнул, а затем его с громким хлюпом всосало в искривленную тьму.
Костодер взревел. Лапа его превратилась в склизкую маслянистую жижу, фонтаном обрушившуюся на других провидцев. Оглушительный раскат магической отдачи заставил их вскрикнуть от боли. Многих опрокинули на пол собственные внезапно прерванные заклинания.
Когда серые провидцы поднялись на ноги, они трясли рогатыми головами — в их чувствительных ушах все еще звенело от взрыва — и злобно улыбались.
— Нет-нет! Погодите-подождите! — пробормотал Танкуоль, когда они двинулись на него. — Послушайте-услышьте мое предложение! — Он умоляюще посмотрел на них. — Я ваш друг. Я обучал многих из вас. Пожалуйста! Только послушайте!
Таумкриттль выпрямился.
— Серый провидец Танкуоль, ты изгнан-исключен из клана Скрутен. Ты немедленно уберешься отсюда и никогда больше не придешь.
Остальные скавены навалились на него. Острые когти раздирали, зубы трудились над его одеждой, срывая ее — и чары — с тела Танкуоля.
Танкуоль запаниковал. Море шерсти, пахнущей ненавистью, захлестывало крысолюда, он тонул; собственные железы предали его, окутав позорной струей страха.
— Нет-нет, послушай! Мы должны… А-а-аы! Мы должны вызвать крысолорда, спросить его, что нам делать теперь! Мы — пророки Рогатой Крысы! Давайте спросим-вопросим Ее демонов, как справиться с испытанием-задачей, что она поставила перед нами.
Провидцы взвалили Танкуоля на плечи и вынесли его из зала. Окутанные чарами замки на двери зазвенели, заклацали, открываясь перед ними. Загремели огромные засовы, сдвигаясь со своих мест.
Танкуоля бросили в равнодушную ко всему ночь Скавенгниля — и в ее же холодную грязь.
Танкуоль застонал и перевернулся. Отвратительные отбросы облепляли его с ног до головы.
— Пожалуйста! — крикнул он, простирая лапы к закрывавшимся дверям.
Те на миг остановились. Танкуоль радостно взмахнул хвостом в последней надежде, что его выслушают. Из щели между дверными створками высунулась голова Таумкриттля — вместе с набалдашником его волшебного посоха. «По крайней мере, — подумал Танкуоль, — они все еще боятся меня».
— Если ты, когда-то-провидец Танкуоль, вернешься сюда, мы снимем-отпилим твои рога, — сказал Таумкриттль.
Из дверей вылетела огромная измочаленная фигура Костодера. Танкуоль едва успел увернуться, когда бесчувственное тело крысоогра рухнуло в грязь.
Двери захлопнулись окончательно. Танкуоль расстроенно зафырчал. Он потратил на жалость к себе не больше пары секунд, после чего в нем включился инстинкт самосохранения. Красные глаза уже с любопытством наблюдали за ним из теней. Проявить слабость в Скавенгниле было равносильно самоубийству.
— Что пялитесь-таращитесь? — огрызнулся он, неуверенно поднимаясь на ноги. — Я — Танкуоль! Я — великий провидец. Поостерегитесь, а то я поджарю вас изнутри.
Он выпустил из лап поток искр, но остановился. На свету было слишком хорошо заметно, как сильно он избит и потрепан. Тени приближались.
Танкуоль закутался в остатки одежды — чтобы прикрыть самые интересные места, их хватило — и проверил, что с Костодером. Тот лишился обеих лап и большого количества плоти, но его сердце еще билось. Его можно было починить. Некоторое время Танкуоль приводил телохранителя в чувство, попутно бросая тревожные взгляды налево и направо. Но хотя железы его все еще трепетали, сердце его ожесточилось. В конце концов крысоогр поднялся на ноги — и, к большому облегчению Танкуоля, на улице сразу стало намного меньше теней.
— Клан Скрутен меня не хочет, — сказал он сам себе. — Так, может быть, я сгожусь для клана Скрайр?
И он двинулся к дворцу этого клана — настолько быстро, насколько мог.