По одному и тройками, но не по двое — в паре искушение предаться интригам слишком велико, чтобы совладать с ним, — они собирались в назначенном месте. Крысиный чертог, главное место Царства Руин. Бессмертные лорды скавенов приближались к зданию. Когда до него оставалось рукой подать, они срывались на торопливый бег, если были уверены, что никто не увидит их резких прыжков. Они входили в двери огромного здания с непристойной поспешностью, стремясь как можно быстрее покинуть открытое пространство перед стенами Крысиного чертога, где охотились ужасные твари.
Грандиозный Крысиный чертог являл собой преувеличенное отражение Храма Рогатой Крысы, который находился в мире смертных, и главной его частью была, конечно, Башня, вздымавшаяся невозможно высоко. Толстая и уродливая, она прорастала из неопределенного центра здания и пронзала взбаламученные фиолетовые облака. Ее вершина терялась в небесах, и покрытые грязью стены вспыхивали под яростными ударами изумрудных молний. Как и все, чем владели дети Хаоса, она, несомненно, была украдена у какой-то сгинувшей в забвении расы — прекрасной и достойной, однажды встретившей крысоволну глубоким изумлением и сметенной ею. И такая цепь событий должна была повторяться снова и снова. В каком-то смысле она уже повторилась. В Царстве Хаоса Времени не существовало.
Великие боги Хаоса никогда не принимали Рогатую Крысу всерьез, относясь к ней как к одному из бесконечного множества ничтожных божков, чьи незначительные владения терялись в чистоте первозданного Хаоса. Они ошибались. Некогда никому не известная мелкая богиня, Рогатая Крыса выросла и стала могучей. Имя ее детям было легион. Планы, вызревавшие целую вечность, наконец-то претворялись в жизнь.
Если это ужасное место и преподносило какой-то урок — тем немногим, кто мог выжить здесь достаточно долго, чтобы усвоить его, — то он заключался в следующем: никогда не пренебрегай отпрысками маленьких и слабых.
Время Рогатой Крысы неотвратимо наступало.
Демонические крысолорды, первые среди слуг Рогатой Крысы, были так же многочисленны, как и их смертные собратья, вездесущие и несметные в сточных трубах, помойках и отстойниках для отбросов, где они все и зародились. Но только двенадцать крысолордов считались истинно великими. А величайшим из этих двенадцати был лорд Хриплокрик, Крысокороль — дюжина тварей, некогда сросшихся и теперь ставших единым целым.
Причина и следствие теряли свой смысл в Царстве Руин, по крайней мере, ни один смертный разум не мог их здесь ощутить. Но Крысокороль решил прибывать последним, чтобы подчеркнуть собственную значимость, а он всегда оставался верен раз принятому решению.
Внутри Крысиный чертог выглядел как пещера, как памятник, как воющая пустота, как место жизни и смерти, как храм, как дворец — как все это сразу, как ничего из этого и как многое, многое другое. Он был вызовом всем законам природы и издевкой над ними. Пламя в осветительных жаровнях горело наперекор времени — дым втягивался в помятые латунные чаши с горящим маслом, капля за каплей масло прибывало и насыщалось чистой магией. Мерцающий зеленый свет стекал с многочисленных рогов Крысокороля, а прямо из воздуха сгущался камень искажения. Крупный его кусок, врезанный в пустую левую глазницу демона, вспыхивал от наслаждения, когда он видел те муки и препятствия, через которые приходилось пробраться остальным крысолордам на их пути.
Форма большого зала противоречила всем требованиям геометрии. Лестницы уходили в бесконечное никуда. Вдоль стен текли черные реки. В круглых железных клетках вечно жарились на зеленом огне кошки — но ими никто никогда не лакомился. Прямо в воздухе открывались окна. Пейзажи, что были видны в них, находились не далеко и не близко, но точно не в Царстве Руин. Писк миллиарда миллиардов мучающихся от боли скавенов сливался в пронзительный крик, который заглушал все остальные звуки. Крысокороль, совершенная крыса в совершенном лабиринте, прошествовал сквозь закоулки Крысиного чертога с привычным безразличием того, кто бывал здесь неисчислимое множество раз, делая непредсказуемые повороты, проходя тайными тропами быстро — и явившись внезапно.
Одиннадцать великих крысолордов ожидали своего главу в Палате Теневого Совета — бесконечно огромной и в то же время тесной донельзя. Основную ее часть занимал пустой стол с тринадцатью гранями, широкий, как вечность. В центре его находилась гадательная чаша — впадина, заполненная зловонной жидкостью, в глубине которой мелькали сонмы странных образов.
В ожидании своего главы Теневые лорды Разорения препирались, плели интриги или просто сидели, вылизывая длинными языками последние все еще покрытые шерстью островки на своих шкурах, довольные уже тем, что могут слушать ссоры соратников, ненавидеть их и втайне замышлять их уничтожение. Все уже были в сборе, пустовали только два места: первое, Крысокороля, и соседнее — тринадцатое. Во главе стола — в том смысле, в каком у стола о тринадцати сторонах может быть глава, — находилось место самой Рогатой Крысы — трон, вырезанный из камня искажения, достаточно большой, чтобы туда мог сесть бог. Изображение владелицы, зловещее и величественное, свирепо взирало на собравшихся с верхушки балдахина над троном.