Архан взглянул на Нагаша. Бессмертный Царь, словно в задумчивости, долго смотрел туда, где исчез Сеттра. Потом повернулся к Архану.
— МОЙ СЛУГА, — произнес он.
— Что я должен сделать, хозяин?
— Я ДОЛЖЕН ДОБРАТЬСЯ ДО АРТЕФАКТА, ИНАЧЕ ВСЕ НАПРАСНО. БЕРИ ДВА ОТРЯДА МОРДАЛАКОВ И ДЕРЖИ ТУТ ОБОРОНУ, ДЕРЖИ ДО ПОСЛЕДНЕГО. ПОКА ЕСТЬ ХОТЬ КАПЛЯ СИЛ. НЕ ПОДВЕДИ МЕНЯ.
Архан не дрогнул. Он уже погибал прежде, как и Крелл. Конец не наступал никогда, и не важно, насколько часто он желал этого. Новое появление Сеттры — отличное тому доказательство. И Нагаш был прав: нельзя дать врагу прорваться. Пускай Трогг мертв и Сигвальд тоже, противников все равно слишком много, и они слишком погрязли в своей кровожадности — их не удастся легко потеснить даже такому могучему бойцу, как Сеттра. Чтобы Нагаш ушел, кто-то должен остаться, удерживая курган и орду монстров. А поскольку Крелла больше нет, значит, оставаться ему, Архану.
— Да, хозяин. Еще какие-нибудь распоряжения?
Нагаш помедлил. И впервые Архан Черный ощутил проблеск надежды. Он никогда не видел Великого Некроманта колеблющимся, даже перед лицом поражения. Как будто впервые за сотни лет Бессмертный Царь не был уверен в окончательном исходе. Нагаш посмотрел на Архана сверху вниз и наконец проговорил:
— УМРИ ДОСТОЙНО, СЛУГА.
Потом Нагаш зашагал на юг, оставив Архана драться с врагами. Лич повернулся, вскинул посох. Уцелевшие воины армии Трогга, не занятые боем с Сеттрой, неслись на него, сотрясая землю. Архан стиснул сильнее меч и подумал о давно забытом проулке, в котором впервые вступил на путь вечного служения. Путь, который все-таки подошел к концу.
Он вспомнил, как песок касается щеки, вспомнил запах катайских специй, принесенный морским бризом. Ощутил вкус крови, черного листа и поцелуев королевы. Архан опустил взгляд на свою лишенную плоти руку, на костяные пальцы, сомкнутые на эфесе Меча, потом посмотрел вверх, на бурлящее небо.
Если бы Архан Черный был способен улыбаться — он бы сейчас улыбнулся.
Район Паласт
— Огонь! — гаркнул Готри Молотсон. Рубя воздух топором.
Грянул залп, основательно покосив ряды зверолюдов.
Но оставшиеся продолжали нестись к гномьей стене щитов, издавая гортанные боевые кличи.
— Железоломы, вперед! — выкрикнул Молотсон, делая знак Громовержцам отступить.
Железоломы в громриле, с руническими щитами в руках, шагнули вперед в сопровождении Бальтазара Гельта, и шеренга гномов сомкнулась позади них. Воплощение Металла вонзил в землю посох, и руны, начертанные на древнем оружии и броне гномов, вспыхнули, наливаясь силой. Секунду спустя на отряд налетели зверолюды, бешено и самозабвенно рубя плоть и доспехи. Гномы держались, и вскоре последние из напавших уже оседали в пыль или позорно бежали прочь. Молотсон поймал взгляд Гельта и коротко кивнул.
Они пришли на подмогу эльфам — но поздно, едва ли не слишком поздно. Убывавшие силы Алариэли окружало неуклонно расширявшееся кольцо врагов. И, в отличие от зверолюдов, этих противников, судя по виду, не наполняла трепетом мысль о гномьих пулях. Вокруг войска Алариэли и древесных духов вертелись эльфы-ведьмы, завывавшие кровавые культисты, демоны, и только стараниями Дурту и оставшихся древолюдов сражение еще не закончилось крахом.
Молотсон знал, что долго эльфам не протянуть. Он видел массивный котел-ковчег, медленно катившийся через площадь к Алариэли, на котором восседала беглая Кровавая королева Хеллеброн. Жилистая эльфийка-ведьма плевалась и бранилась, выкрикивая приказы и угрозы искаженным безумием голосом. Она лязгала клинками и дико размахивала руками, словно охваченная той же яростью, что и ее последователи. Гном слышал, что она скрылась из Атель Лорена перед самым прибытием беженцев из Аверхейма, и достаточно знал о склонностях ведьмы, чтобы понимать, что она желает Алариэли зла.
— Мы должны спасти ее, — сказал Гельт, торопливо подходя к Молотсону. Его золоченая маска потускнела и покрылась вмятинами, но глаза горели силой. — Если Алариэль погибнет, то погибнет и мир, — продолжил маг.
Он указал посохом на котел-ковчег, чьи тяжелые колеса давили тела мертвецов, и на хохотавшую и подпрыгивавшую эльфийскую ведьму.
— Угу, — хмыкнул Молотсон. — У меня есть глаза, парень. Я вижу. — Он поднял топор. — Жуфбараки, щит-марш, — скомандовал он. — Протянем руку древолюдам, парни.