— Мы искали тебя, — сказала Алариэль, — после нападения Бе’лакора на Вековечный Дуб. Мы думали, ты погибла.
Она ждала Хеллеброн, не сходя с места, пытаясь сберечь силы для поединка.
— Уверена, это бы вас безмерно обрадовало, — захихикала Хеллеброн и провела клинком по клинку, наполнив воздух их лязгом.
— Если ты так думаешь, то ты действительно помешалась, — ответила Алариэль. — Тебе были рады в Атель Лорене, колдунья. Тебе и твоим последователям, несмотря на ваши грязные привычки. Ты — азур, несмотря на свои пристрастия, и я не хочу твоей смерти.
Хеллеброн скорчила рожу.
— Ты лжешь, — выплюнула она. Гримаса ее превратилась в маниакальную ухмылку. — И сейчас ты умрешь!
Ведьма сделала выпад, и Алариэль вскинула посох. Брусчатка взорвалась, выпустив извивающиеся шипастые побеги, которые стремились оплести скакавшую Хеллеброн. Кровавая королева взвизгнула, но не остановилась. Ее клинки замелькали, рубя зеленые плети, и секунду спустя она была свободна. Зарычав, эльфийка-предательница вонзила один из клинков в живот Алариэли.
Алариэль вскрикнула, когда Хеллеброн выдернула лезвие, и зажала руками рану. Она упала на колени; боль была ошеломляющей. Забытый посох откатился в сторону. Мир, казалось, содрогался вокруг нее, словно сочувствуя, и она наклонила голову, пытаясь сосредоточиться, несмотря на гул в голове. Она ощущала, как сущность Гирана старается затянуть вспоротую плоть, но сама была чересчур слаба. Боль мира, прибавленная к ее собственной боли, оказалась невыносима. И все же она не имела права сдаться. Слишком многое зависело от нее. Алариэль попыталась наложить собственную магию на магию Гирана, укрепить отказывавшее тело.
Краем глаза она заметила второй клинок Хеллеброн, опускавшийся на ее шею, только медленно-медленно, словно само время остановило бег. Черты Кровавой королевы искажали гнев, ликование и что-то еще. «Страх», — поняла Алариэль. Хеллеброн боялась. Чего именно, она не могла сказать, но этот страх подстегивал Кровавую королеву, превращая ее в дикого зверя. Шепот Ветра Жизни раздался в сознании Алариэль, и в этот момент Воплощение Жизни поняла, что от нее требуется.
Алариэль с трудом поднялась на ноги и, вставая, поймала запястье Хеллеброн, остановив кривой клинок в волоске от собственной шеи. Оттолкнув противницу, она отняла руку от раны. Зеленая энергия жизни, потрескивая, задрожала меж окровавленными пальцами, и Вечная Королева нежно коснулась щеки Хеллеброн. Магия хлынула в темную эльфийку, целительный поток Гирана смывал века безумия и исступления. Раздробленная душа Кровавой королевы срослась впервые за тысячу — или больше — лет, и вместе с ясностью рассудка пришло понимание. На мгновение сквозь выпученные глаза Хеллеброн посмотрела совершенно другая женщина и увидела, что сама с собой сделала. Ведьма в ужасе застонала.
Поймав испуганный взгляд Хеллеброн, Алариэль сказала:
— Прости.
Стиснув кисть противницы обеими руками, она направила клинок ведьмы в грудь его же хозяйки. Кривая смертоносная сталь вошла меж ребрами Хеллеброн, острие нашло сердце, и ужас в глазах ведьмы померк, а искаженные черты лица смягчились, приняв выражение, напоминающее покой. Хеллеброн навалилась на Алариэль, и Вечная Королева снова опустилась на брусчатку. Кровь струилась из раны в ее животе. Она легла рядом с павшей противницей.
Ей было холодно, и тьма уже застила края поля зрения. Она слышала крики уцелевших приспешников Хеллеброн и тревожные возгласы своих солдат, ей хотелось плакать от бесполезности всего этого, но сил уже не было ни на что, оставалось только лежать и не шевелиться. «Значит, вот она, смерть?» Она не боялась ее. Перед глазами проплыло лицо Алиатры, и она потянулась к нему, надеясь еще хоть раз коснуться щеки дочери, сказать напоследок все, что нужно было сказать. «Я расскажу тебе о твоем отце, о том, как он вырвал меня из моих шелковых шатров, как убивал всех, кто вставал на его пути, в тот день, когда за мной пришел Малекит. Я расскажу, как мы прятались в лесах Авелорна, и о том, что случилось там. Я наконец расскажу тебе все… Ты так похожа на него, дочь моя. Храбрая, безрассудная, гордая… Я…»