- Как только человек решает, что ему больше нечему учиться, как профессионал он заканчивается, - покачала я головой. - Но все-же, что с труппой?
- Джонатан присматривается к нам, ты не можешь этого не понять, - Тайя грустно улыбнулась и отвела взгляд. - Я бы очень хотела попасть к нему, но…
- Ты отличная танцовщица, - рявкнула Санни. Я заметила, что девушка взяла шефство над более сдержанной и скромной подругой. - И у тебя есть все шансы.
- Не в этом дело, - Тайя потерла ладони, будто ей сделалось зябко, - дома у меня остался ребенок… Родители дали мне возможность поучиться здесь - я ведь бросила колледж, когда родился сын; но потом мне придется вернуться в Алабаму и продолжить работу.
- Или открыть школу танцев, - уверенно предложила я.
Настал черед Тайи удивляться:
- О чем ты?
- Я ведь понимаю, что, раз у тебя маленький ребенок и ты не хочешь его оставлять - участие в концертной деятельности Джонатана невозможно. Но ты очень талантлива, плюс огромный опыт; теперь еще Академия и этот спецкурс… Пусть ты должна вернуться домой, но ведь это не обязывает бояться сделать следующий шаг. И точно не нужно возвращаться к тому, с чего ты начинала.
- Да я танца-то своего боюсь, не то чтобы бизнес начинать!
- Теперь понимаешь, почему тебе достался «страх»? - грубовато хохотнула Санни, и мы все улыбнулись. Действительно, Тайя, переживавшая по поводу и без, была идеальной кандидатурой на эту роль.
У меня возникла одна мысль:
- Не так-то просто выйти сразу из состояния страха и стать храброй. Но ты ведь можешь сдвинуться недалеко - на следующую ступень.
- И что будет на этой ступени? - заинтересовалась брюнетка.
- Сомнения. Начни сомневаться - это гораздо полезнее, чем постоянные опасения. И начни с того, чтобы подвергнуть сомнениям тот факт, что ты боишься, - я подмигнула.
Тайя задумалась и радостно кивнула.
А я пожалела, что не все жизненные проблемы решаются так легко.
Джонатан
Он думал, что смирился. Что переработал всё и готов двигаться дальше. Но когда увидел Кьяру этим утром, всё смирение быстро выветрилось и ему снова до дрожи, до боли захотелось прикоснуться к ней, поговорить, присвоить её.
Он почти возненавидел остальных студентов за то, что они пришли и встали между ними, и это его отрезвило. Безумец.
Джонатан горько усмехнулся про себя.
Хореограф ни на мгновение не показал своих истинных чувств, прикрываясь маской равнодушия. Он спокойно провел разминку, объяснил сложные моменты, показал несколько связок, которые они должны были отработать до синхронности.
В общем, он был практически нормальным.
Вот только каждое мгновение искал взглядом Кьяру.
Как же он хотел заглянуть в эти бездонные фиолетовые глаза и увидеть в них ту неукротимую жажду, которую она ему недавно продемонстрировала! Утонуть в них. Утонуть в ней. И плевать, что он захлебнется.
Джонатан вздрогнул, осознав, о чем только что подумал. Действительно, плевать? И будь что будет?
Да! Да! - кричало ему тело и душа. Пойди, возьми её, откройся ей, попроси быть с тобой. Это ведь просто!
Но как взять то, что не может принадлежать никому?
Джонатан, широко раскрыв глаза, смотрел на её танец, и внутри поднималась незнакомая, дикая волна - смесь ликования, алчущего внимания, ревности и болезненной необходимости.
Она его, она должна принадлежать ему!
И он понял, что пропал. Не только Кьяра сгорела в том пламени, которое сама вызвала, но и он. Джонатан даже не мог злиться на показанное откровение. Как можно злиться на совершенство? На саму жизнь, на ничем не защищенный, пугающий в своей обнаженности огонь танца? Её хрупкое тело будто вбирало из воздуха разлитое в нем напряжение и ожидание и отзывалось немыслимыми движениями, которые невозможно было предсказать.
Так могла танцевать сама Свобода.
И потому взять и забрать её только себе он не мог. Кьяра должна танцевать. У него, рядом, для него, для всех. Для всего мира! И ни одним своим действием он не может помешать этому. Не имеет права. Его личное отношение только все испортит. Он понимал, что с каждым днем ему будет не хвататьКьяры все больше - до полного поглощения. И это было недопустимо.
Джонатан почувствовал, как его атапливает отчаяние. Он возненавидел даже мысль о том, что может потерять эту девушку. Но что еще мог сделать?
В перерыв ему удалось немного успокоиться и прийти в себя. А потом хореограф просто сосредоточился на других партиях, стараясь находиться как можно дальше от Кьяры, пусть и в пределах небольшой студии. Но он чувствовал кожей, как она двигается за его спиной, как дышит.