— Нет, я знаю, что ей не о чем беспокоиться, но я не буду заставлять её испытывать неудобства только потому, что ты не сдвинешь свою задницу с места, пока не произойдет катастрофа. — Голос мамы ничего не выражал, но по словам было ясно, что она в ярости.
Она продолжила, как будто человек на другом конце провода не произнес ни слова.
— Я никогда не просила тебя ни о чем. Даже когда я воспитывала двух детей одна в проклятом гетто, я никогда не просила у вас ни копейки, ни одного одолжения, я делала костюмы для твоих девочек на Хэллоуин и научила их шить одежду для кукол. Я люблю их. И мне нужно, чтобы ты вытащил свою задницу из того места, где ты сейчас, сходил в Южный Мидтаун, и получил пару ответов с таким же удовольствием, как я помогала твоим детям.
Ах. Это дядя Грэхем, адвокат в запонках.
— Я не хочу это слышать, я не хочу это слышать, я не хочу это слышать! — Начав длинными, стремительными, спокойно озвученными предложениями, мама закончила подростковыми диалогами с братом. Фантастика.
Лора схватила телефон.
Дядя Грэхем еще продолжал говорить.
—…обвинения в чем-то.
— Дядя Грэхем? Это Лора.
— Ты можешь ее успокоить?
— Думаю, что нет.
— Если я начну узнавать что−то об обвинениях Руби, будет казаться, что она что−то скрывает.
Лора посмотрела на свою сестру, полностью разбитую сложившейся ситуацией, и маму, которая пыталась держаться и чувствовала себя такой одинокой, как никогда.
— Может быть, вы сможете приехать после ухода полицейских и объяснить, что произошло? Или, может быть, у вас есть какие−нибудь контакты в нью−йоркском департаменте, и вы сможете что−то узнать? Это не должно быть большой проблемой. Просто знаете, чтобы они не чувствовали себя никому не нужными?
— Я слышал, что ты несколько месяцев назад попала в беду и не позвонила мне.
— У меня все было под контролем, — солгала Лора.
— Не говори своей сестре, — сказал он, — но ты всегда была моей любимицей.
— Спасибо, дядя Джи.
Вошел Кангеми с серьезным лицом и пригласил девушку проследовать за ним.
— Я должна идти. — Лора бросила телефон на кровать и пошла за детективом на задний двор.
На заднем дворе мама уже начала размечать границы грядок и бордюров. Маленький навес над домом защищал длинный металлический стол с коробками с луковицами, горшками и мешками с почвой и компостом. Все это было перенесено из кухни Руби после эпического скандала на тему «личное пространство и чистота против удобства использования квартиры для озеленения сада». В итоге летняя кухня стала личной кухней Руби. Переезд мамы из городской снимаемой квартиры вновь пробудил её любовь к садоводству, и сезон высадки луковиц не будет упущен, даже если придется проходить через маленький личный кусочек рая Руби.
— Ты действительно расстроил мою сестру.
— У нас есть ордер.
Лора хотела сказать ему, что он ведет себя как назойливый придурок, но было трудно это сказать тому, к кому обращаешься «детектив».
— Ты никогда не называл мне своего имени, — сказала она.
— Прекрасно годится и «детектив».
— Так что ты хочешь? — Спросила она. — Сегодня был долгий день.
— Ты видел, чтобы Томасина что−нибудь принимала? Таблетки? Выпивала? Нюхала?
— Это для протокола?
— Пока что между нами, но я оставляю за собой право пригласить тебя на допрос, если решу, что ты можешь рассказать больше.
Лора мысленно вспомнила утро. Она прокручивала в голове все моменты, когда она видела Томасину и в предыдущие недели на примерках или болтающей с Руби в офисе. Она все время думала о том, что присутствие модели раздражало ее, как и сплетни, которые отвлекали Руби от работы. Томасина проводила каждый свободный перерыв между показами у них в офисе.
— Кажется, я всего три раза видела, как она ела за все три месяца. Она считала свое тело уродливым.
— И что из этого получилось?
— Злые нападки с немецким акцентом.
— Поскольку это второе убийство, которое произошло в радиусе десяти метров от тебя, я бы хотел свести к минимуму остроумные замечания.
Он действительно был забавнее, когда его девушка стирала ему вещи.