С наступлением сумерек Фатима натаскала из колодца в дом воды и вышла со двора. Перейдя на другую улицу, она подошла к дому местного аксакала и несколько раз стукнула пальцем по стеклу веранды. Дверь открыла младшая дочь старейшины, Бархат.
— Ас-саляму алейкум, Фатима апа, — поприветствовала её девушка.
— Ва-алейкум ас-салям, доченька. Мне бы с отцом твоим поговорить. Не спит он ещё?
— Проходите, апа, в дом, я налью вам чаю. Отец сейчас вернётся с конюшни, он кормит лошадей.
Фатима прошла в комнату и села на расстеленную вдоль стены кошму. Диктор радио передавал о последних новостях. Прислушавшись, она надеялась услышать что-то новое о событиях в Первомайском, но в этот момент пришёл аксакал.
— Ас-саляму алейкум, Зейнул Оглы, — поздоровалась Фатима, пытаясь при этом привстать с кошмы.
— Ва-алейкум ас-салям, Фатима. Сиди, не вставай, — махнул рукой старейшина. — В наши годы нужно как можно больше лежать в горизонтальном положении, — шутливо добавив, он стал усаживаться напротив гостьи.
— Бархат, принеси нам скорее чаю, — попросил он вошедшую в комнату дочь.
— Красавица у тебя дочка, Зейнул Оглы, — вежливо приметила Фатима. — Невеста.
— Да, она у меня королева гор, — гордо произнёс Зейнул Оглы. — Поверишь, хоть завтра бы замуж отдал. Но за кого? Настоящие джигиты ушли в горы. Война, будь она неладна.
— Да-да, — согласно кивнула Фатима.
В комнату вошла Бархат, на подносе принесла чай, каймак, лепёшки и словно чувствовала, что речь шла о ней. Её щёчки порозовели. Взгляд чёрных глаз сопровождал каждое движение её рук. Разлив по пиалам зелёный чай и разложив угощение, девушка вышла.
— Редко заходишь в гости, Фатима, — немного укоризненно сказал Зейнул Оглы. — Я уж было подумал, не заболела ли? Переживаю. Всё-таки соседи.
— Спасибо за заботу, Зейнул Оглы, — поблагодарила Фатима. — Здоровье, конечно, неважное, но стараюсь держаться.
Её губы задрожали, и она поспешно поставила пиалу на скатерть. Аксакал, заметив волнение гостьи, выдержал молчаливую паузу, и когда Фатима немного успокоилась, сказал:
— Я и моё семейство всегда рады видеть тебя, ты же знаешь. Твоя радость — это наша радость, твоя беда — это наша беда. Расскажи мне что произошло, не держи на сердце тяжёлый камень.
Фатима перевела дух и вытерла слёзы кончиком платка.
— Зейнул Оглы, мой сын Вахид, так же как и твой сын, Георгий, выбрал свой путь в жизни. На всё воля Аллаха. Пусть будут светлыми их умы и добрыми сердца. Хороший человек сообщил мне, что Вахид сейчас с теми, кого окружили в селе Первомайское.
— О Аллах, — произнёс Зейнул Оглы и покачал головой.
— Прошу тебя по-стариковски, — продолжила Фатима, — спроси у Георгия, может быть, он поможет ему выбраться оттуда?
Старейшина ничего не ответил, словно раздумывал, стоит ли ему вообще в её присутствии вести разговор, касающийся Георгия. Со стороны мечети из громкоговорителя донёсся голос местного муэдзина. Начинался вечерний пятничный намаз. Фатима вышла из комнаты, где остался молиться старейшина, и зашла в другую комнату. Так в отдельности они и провели намаз. Прочитав молитву и не дождавшись ответа от Зейнул Оглы, Фатима вышла из дома аксакала. У самых ворот её догнала Бархат.
— Апа, завтра к полуночи приходите к нам. Отец передал, что будет сам Георгий.
От нахлынувшей радости Фатима, не удержавшись, обняла девушку.
— Спасибо, доченька, здоровья и благоденствия вам. Храни вас Аллах!
Глава 4
Вырытый в первую ночь блиндаж укрывал от промозглого утреннего ветра и внезапно начавшегося мелкого дождя. Бережно перевозимый по всем злачным местам примус «шмель» не подкачал и на этот раз. Нагретый воздух проникал через ткань камуфляжа, форма постепенно высыхала, образуя испарения. Впервые за двое суток Владимир мертвецки заснул. Ему снилось, что он идет по бескрайней выжженной солнцем степи, спотыкаясь и падая в почерневшую от зноя пыль. Мучительная жажда, словно наброшенная на шею удавка, с каждым разом затягивалась всё сильнее и сильнее, отнимая последние силы. А миражи, появляющиеся на горизонте в виде голубых рек и озёр, лишали его разума и способности оценить каждый сделанный им шаг, тем самым уничтожая в нём веру в спасение. И оно, это спасение, казалось, пришло. Но какое! Огромное стадо разъярённых диких буйволов, сотрясая тишину ударами копыт, неслось прямо на него. Расстояние быстро сокращалось. Смерть в образе злой старухи, бродившей рядом с ним, дыхнула в лицо Владимира гнилостным запахом и закатилась истерическим смехом. Понимая, что гибель неизбежна, Владимир шагнул навстречу рогатой лавине. Но какая-то сверхъестественная сила за доли секунды до столкновения вырвала его из кошмара, утаскивая за собой в неизвестное ему пространство. Сам не ожидая того, Владимир закричал во сне и, проснувшись, увидел подсевшего к нему Николая.