Мартов тут же написал от имени организации декларацию: пробуждение рабочего класса вызвало среди жандармов беспокойство, были проведены повальные аресты, но эти аресты не сломили и не затронули организацию, которая поставила задачей руководить борьбой масс. Впервые открыто и была названа эта организация — социал-демократический «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Обратили ли вы внимание на то, что слова «социал-демократический» поставлены вне кавычек названия? Это связано с тем, что слова эти сразу бы придавали всей нашей тайной печатной продукции крамольный и запрещенный характер, а важно было, чтобы эти листки и прокламации хватали и хранили самые серьезные рабочие. Другое дело — уже непосредственно в текстах почаще разъяснять связь социал-демократии с идеей классового освобождения.
Это славное и ставшее знаменитым название организации — «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» — придумал не я, хотя, как я догадываюсь, будут попытки мне это приписать, хотя бы фигурой умолчания. Если никого не называть, не определять авторство, то значит — Ленин, такое незамутненно-классовое мог придумать только вождь мирового пролетариата. Раньше мы думали о соответствующем названии для газеты. Что-нибудь вроде «Союз» или «Рабочее дело». Но как-нибудь надо было подписывать декларации и листовки. Вот тут и возникло ставшее знаменитым название. Предложил его Мартов. А через месяц после «первого призыва» в тюрьме оказался и сам автор придумки. К этому времени число арестованных по делу новых «декабристов» доросло почти до сотни.
Почему же нам всем так скостили сибирские сроки?
Но сначала разберемся с самим чудом возникновения и развития нашего движения. Такой поразительный дебют «Союза» выявил назревший среди революционной молодежи перелом. Десятки и сотни студентов, курсисток и вообще интеллигентов стали предлагать «Союзу» свои услуги. Почти немедленно организация оказалась окружена активным и сочувствующим народом. Немаловажно, а может быть, и очень важно: революционное движение — это не только идеология и общественная ситуация, но и деньги для раскачивания системы. Нельзя не отметить, что возник прилив денежных, средств и появились новые технические возможности. С точки зрения личностей, которые начали сотрудничать с нами, это была не мода, а осознание нравственного долга перед народом, понимание настоятельной тенденции жизни, которая разрешилась Октябрьскими событиями.
Однако во имя справедливости надо внести и один теоретический пассаж или хотя бы вспомнить плехановскую группу «Освобождение труда». Напоминаю: за 12 лет до описываемых событий плехановцы из теоретического изучения русского общественного развития «предсказали» появление классового рабочего движения. Теперь уже мы констатируем, что возле каждой дымящейся фабричной трубы рекрутируются силы, поддерживающие это движение.
Прокламации именно в тот момент, когда часть наших товарищей оказалась в тюрьме и власти довольно подробно об этом раструбили, вдруг посыпались, как из рога изобилия. Начало расти количество рабочих кружков — здесь я беру не только первый месяц, но и последующее время, — агитаторы проникали на те заводы и фабрики, которые раньше считались «благополучными» и тихо тлели, погрязнув в своих корпоративных интересах. На путь практической работы с нами вдруг стали люди, которые прежде свою деятельность концентрировали лишь в легальном общедемократическом движении. В качестве примеров я выделил бы Туган-Барановского, Струве. Они уже начали оказывать «Союзу» практическую поддержку. Отмечу еще Александру Михайловну Калмыкову, всегда занимавшуюся народным образованием, ее имя не раз появится в моих воспоминаниях, и без ее содействия, возможно, не увидел бы свет ряд моих книг.