Ах, как в молодости меня возмущали у Ленина эти фразы!
…«свобода выхода из союза», которой мы оправдываем себя, окажется пустой бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типично русский бюрократ».
Но как внимательно надо читать Ленина, не выхватывая из его текста отдельные слова и выражения, а докапываясь до сущностного смысла. Великоросс-шовинист — это просто типичный русский бюрократ, а не истинно русский человек. В национальных отношениях нужно отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной. Как все это верно, если только не мерить обилием кавказцев на московских рынках! Дело истинного равенства, по Ленину, — это не только соблюдение формального равенства наций, но и такое неравенство, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически.
Как новой власти завоевать доверие со стороны инородцев? Что нужно для этого? Далеко не только формальное равенство. Нужно возместить своим обращением или своими уступками по отношению к инородцам то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесены ему правительством «великодержавной» нации.
Как же он так сумел все предвидеть? И относительно самого союза республик и предусмотрел момент, когда республики все же отплывают друг от друга. Тогда станет необходимостью общность дипломатических и военных усилий СНГ!. (Сейчас что-нибудь забормотали бы о едином геопространстве.)
Насколько он был прав и в отношении национального для малых народов языка! Язык — это самое больное. Ввести строжайшие правила употребления национального языка в инонациональных республиках, входящих в новый союз. У Ленина не было никаких сомнений, что под предлогом единства железнодорожной службы, под предлогом единства фискального и т. п. при современном бюрократическом аппарате начнется масса наглых злоупотреблений чисто русского плебейского свойства.
Примерно две трети объема последних ленинских работ увидели свет при его жизни. В определенный период Сталину и его партнерам было выгодно и необходимо поддерживать в народе и партии ощущение вполне дееспособного Ленина, который, может быть, лишь слегка приболел. А вот для того чтобы опубликовать уже рассмотренные здесь, и особенно «Письмо к съезду», потребовалась смерть Сталина. Ленин наивно предполагал, что его имя и его воля станут пропуском на съездовскую трибуну. Ну и что из того, что Крупская в запечатанном конверте передала в ЦК само письмо и непопавшие еще в печать другие ленинские записки? Аппарат уже был наготове. С невероятной ловкостью и коварством Сталин вместе со своими союзниками Зиновьевым и Каменевым сманеврировали этим документом.
Если есть воля вождя — ее выполним, прочтем, что там надиктовал этот полупарализованный кремлевский мечтатель. Ни в коем случае не в общем зале заседаний. Прочтем этот текст по делегациям, разобьем всех на кучки. Масса народа иногда бывает непредсказуема в своих застарелых симпатиях. А какая там у нас самая большая кучка? Петроградская партийная организация. А кто у нас там лидер? Если ты лидер, то сам и подбирай свою команду из верных непосредственно тебе людей. А лидер в Петрограде — Зиновьев.
Но я опять забегаю вперед. Из будущего прошлое видится не в образе прямой дороги, а как некий серпантин, в петлях которого герои часто душили друг друга. Пока Ленин диктует свои статьи, все-таки надеясь, что они — статьи текущего дня, а не последние. Темы этих статей переплетаются, переходят из одной в другую. И вдруг, казалось бы внезапно, возникла мысль о культуре. Все экономика да политика, и вдруг — культура! Он сам оторопел от темы и очень скромно назвал эти записки «Странички из дневника».
Начинаются они с убийственной статистики и убийственного вывода. Это сравнение количества грамотного населения в проклятом прошлом, то есть в 1897 году, и коммунистическом теперь, — в 1920-м. У мужчин на одну тысячу жителей в Европейской России грамотных соответственно 326 и 422, а у женщин — 136 и 255. Не густой прогресс. Есть цифры и по Северному Кавказу, и по Западной Сибири. Ленинский гнев страшен.
«В то время, как мы болтали о пролетарской культуре и о соотношении ее с буржуазной культурой, факты преподносят нам цифры, показывающие, что даже с буржуазной культурой дела обстоят у нас очень слабо».