Царский суд был невероятно скор: полиция выслала меня в Кокушкино уже через три дня после ареста. Молодого человека с «почти сжатыми кулаками» подальше от города. По дороге я предвкушал встречу с Аней и то, какой прекрасной, чистой, наполненной занятиями жизнью мы будем жить. Мама не была бы мамой, если бы тоже не бросила город, квартиру, которую мы только обживали, и в середине зимы вместе с нашими младшими не переехала в свое «родовое имение». Мне кажется, мама не только хотела делить со своими детьми их трудности, но и попросту не хотела спускать с них глаз.
Кокушкино принадлежало всем пятерым теткам: дед, покойный Александр Дмитриевич Бланк, о котором я уже писал, был чадолюбив. Постоянно хозяйничала в Кокушкино Любовь Александровна Бланк, по первому мужу Ардашева, а по второму — Пономарева. Собственно, во флигеле, по семейному разделу доставшемся ей и хоть как-то приспособленном к быту, мы и поселились.
Я еще раз повторяю, что поиск жизненного призвания — это сложный и трудный для человека процесс. В Кокушкино стало ясно, кем мне никогда не быть: путь чиновника, профессора на университетской кафедре мне навсегда закрыт. Под подозрением не только покойный брат и сестра, но и я сам. Но заниматься стоит только тем, к чему тебя влечет, что всерьез и по-настоящему волнует твое сердце. О, как я благословляю Кокушкино, эту суровую безлюдную зиму, этот холодный, неуютный быт.
Для меня было важно отделить свой взгляд на вещи и обстоятельства русской жизни от ненависти к бездушным персонажам царского дома. Гуманизм и чадолюбие царя по отношению ко всем своим подданным? Но это лишь милый невинный миф, поддерживаемый официальной идеологией и церковью. Бестрепетно нарушив первую христианскую заповедь «не убий» и казнив моего старшего брата, христианский царь поступал по-ветхозаветному, но, с другой стороны, он лишь защищал спокойствие своих собственных детей, их кружевные платьица и панталончики, их детскую искусственную военную форму, их шотландских пони, их гувернанток и дядек, свой собственный государев высокопородный избыточный распорядок жизни и привычки. Слишком уж много появилось этих разночинных молодых людей и девиц, требующих какого-то туманного равенства. А какое же равенство может существовать для единственного самодержавного хозяина русской жизни?
Стать революционером можно, идя за товарищем, испытывая в сердце ненависть и отчаяние, но можно, холодным взглядом обозрев собственную страну, сравнив порядок в ней с другой и в других странах жизнью, уже потом твердо решить, что для страны и людей жить так дальше нельзя. Отыскать в себе или сформировать убеждения, внутреннюю неколебимую силу — не менее трудно, чем влезть на гору или пешком дойти до Владивостока, города нашенского. Ну а как быть? Где найти людей, которые справятся с железной машиной государства? И отыскиваемы ли они?
Что там написал Саша в своем манифесте? Попробую перефразировать или вспомнить две цитаты из работы, с которыми, конечно, по существу глубоко согласен. Я привожу их, чтобы потом не говорить постоянно о собственных убеждениях и не клясться в их искренности. Все это и мое, но все это и фамильное. А потом пусть психологи и логики размышляют, почему в семье читают одни и те же книжки и образ мыслей вырабатывается почти общий.
Итак, Саша: «К социалистическому строю каждая страна приходит неизбежно, естественным ходом своего экономического развития; он является таким же необходимым результатом капиталистического производства и порождаемого им отношения классов, насколько неизбежно развитие капитализма, раз страна вступила на путь денежного хозяйства». Это, конечно, опосредованная мысль Маркса.
Так же, как и другая Марксова мысль, которую Саша, народник, употребил применительно к России. Вот где обжигающая своей очевидностью для новой России идея: «Рабочий класс будет иметь решающее влияние не только на изменение общественного строя, борясь за свои экономические нужды, но и в политической борьбе настоящего он может оказать самую серьезную поддержку, являясь наиболее способной к политической сознательности общественной группой. Он должен поэтому составить ядро социалистической партии… и пропаганде в его среде и его организации должны быть посвящены главные силы партии». Так кто же все-таки это сказал применительно к России — великий Маркс, я сам или мой брат Саша?