Я поцеловал ее, один раз, по-настоящему. Было очень приятно. Я почувствовал легкую встряску. Ничего подобного не ожидал.
— Ты уверена, что нам нужно возвращаться? — прошептал я.
— Да, Эдди. Прошу тебя.
— Ладно. Но может быть, когда-нибудь?
— Может быть, когда-нибудь.
Я повернул ключ в замке зажигания, нажал на стартер, и «дворники» снова заскользили по лобовому стеклу, вперед-назад, словно пьяный метроном. Я и сам чувствовал себя немного навеселе.
И мне снова пришлось сосредоточиться на том, чтобы не слететь с сияющей полоски дороги, так что на обратном пути мы вообще не разговаривали.
Глава вторая
Территория цирка светилась огоньками. Генератор пока не починили, но циркачи где-то откопали масляные и карбидные лампы и развесили их в особо важных местах. Все это выглядело как-то странно — в том смысле, что пространство между пятнами света казалось еще темнее и страшнее.
В фургоне Хоуги горел свет. Когда я припарковался, оттуда вышел дядюшка Эм. Он открыл дверцу автомобиля и произнес:
— Здорово, детки! Как луна?
— Ярко светит, — ответил я.
— Мне уже лучше, — сказала Рита. — Все хорошо, Эм?
— Чудесно. Приехала полиция и взяла ситуацию под контроль, если можно так выразиться. Они устроились в шатре шоу уродов. Просили тебя зайти к ним, но только для того, чтобы ты ответила на несколько стандартных вопросов.
— Может, мне пойти с ней, дядя Эм? — спросил я.
— Не лезь в это дело, Эд. Я объяснил им, что мы отправили Риту покататься по городу, но не стал говорить, с кем. Так что ты можешь просто по-тихому скрыться у себя в палатке.
Эта идея мне понравилось, потому что я промок до нитки. Внутри дождевик был таким же мокрым, как и снаружи, да еще и противно прилипал к телу.
— Большое тебе спасибо, Эд, — промолвила Рита. — До завтра.
Она подала мне руку, и я улыбнулся:
— Не за что. До завтра. — И проводил ее взглядом до шатра шоу уродов.
Я немного постоял, дрожа от холода, а затем ушел в нашу палатку, где вытерся полотенцем, бросил на койку пару одеял и забрался под них.
Очень хотелось спать, но когда вошел дядя Эм и начал раздеваться, я сказал: «Привет», — чтобы дать ему знать, что не сплю.
— Тебе понравилась Рита? — спросил он.
— Ну… она ничего…
— Что-то не слышу энтузиазма. Или я ошибаюсь? В любом случае не влюбляйся в нее слишком сильно. Она из тех, кто охотится за деньгами.
— Рита мне так и сказала. Говорит, будь я богат, она бы за меня взялась.
Дядя Эм медленно покачал головой:
— Это опасно, малыш. Когда с тобой говорят честно, это опасно.
По его голосу трудно было понять, серьезно он говорит или шутит.
— Значит, не опасны только те девушки, которые врут?
— Опасны, но по-другому.
Дядя Эм встал и погасил карбидную лампу. Койка скрипнула под тяжестью его тела.
— А кем был тот мальчишка? — спросил я.
— Какой мальчишка?
— Которого убили, разумеется. Он из цирка?
— Черт возьми! — воскликнул дядя Эм. — Я и забыл, что тебя тут не было. Это не ребенок, Эд. Убили лилипута.
Я резко сел на постели. Лилипут! Это могло означать лишь одно. В цирке работал только один лилипут.
— То есть это Майор? — уточнил я.
— Нет. Убитого никто не знает. Этот лилипут не из цирка, Эд. Никто здесь его прежде не видел.
Сначала я подумал, что дядя шутит. Это казалось абсурдным. Лилипута, который не работал в цирке, нашли с ножом в спине и без одежды в шатре шоу уродов! И никто из циркачей даже не знал, что этот лилипут здесь. Безумие! Но я понял, что дядя Эм не стал бы шутить на подобную тему.
— А где его одежда? — спросил я. — Ее нашли?
— Нет.
— Но что, черт возьми…
— Нас с тобой это не касается, Эд! Пусть копы об этом беспокоятся.
— Ладно, — кивнул я, снова улегся и вскоре заснул.
На следующее утро я встал рано. Не знаю, что заставило меня проснуться, а потом я начал размышлять о разных проблемах и больше не смог заснуть. Дядя Эм всегда говорит, что думать вредно, это одно из его любимых изречений. Мысли опаснее, чем выпивка, но безобиднее, чем марихуана. Где-то посередине. Конечно, это он не всерьез.
Я надел свой лучший костюм, сам не знаю зачем. Дядя Эм еще спал.
Снаружи небо было затянуто серыми облаками, но дождь закончился. Несмотря на раннее утро, было жарко и душно. Ни малейшего дуновения ветерка. Полотно шатров висело неподвижно, словно было выточено из серого камня того же цвета, что и небо. Я стоял на влажной траве перед палаткой и недоумевал, какого черта вылез из постели в такую рань. Наверное, чтобы не думать.