Скиопос, надо полагать, приступил к утреннему променаду. Что произойдет, когда и в этом автономном, уютном мирке ему придется считаться с реальностью? Генератор рано или поздно замрет, свет потухнет. Возможно, Скиопос все равно останется здесь, таращась в темном зале на пустой экран и населяя его призраками. Потом иссякнет еда, и ему придется голодать. Метью сомневался, что он и тогда решится покинуть корабль. Сохранить фантазии значило для него, наверное, больше, чем сохранить жизнь.
Они с Билли навели порядок в кубрике. Пусть для Скиопоса их больше не существует, они обязаны хоть чем–то отплатить ему за гостеприимство.
— Мы уходим? — спросил Билли. Ему уже не терпелось побыстрее убраться отсюда.
— Вот соберемся — и вперед, — ответил Метью. — Я подумал, что неплохо было бы что–нибудь прихватить в дорогу. Скажем, хлеба, масла…
— А капитан не будет возражать?
— Вряд ли. Ведь он не возражает, чтобы мы уничтожали это здесь. Дать нам продуктов в дорогу — дешевле, чем держать нас здесь в качестве нахлебников.
— Как вы думаете, он не будет против, если я съем еще немного мороженого? Прежде чем мы уйдем?
Метью усмехнулся:
— Да уж, тебе придется покончить с этим до отхода. Мороженое с собой не прихватишь — во всяком случае, оно долго не продержится.
Скиопос уже замесил тесто для новых караваев; наверное, вернувшись, он займется выпечкой. В буфете еще оставалось полторы буханки, и Метью, поразмыслив, взял целую. Кроме того, он отрезал несколько шматков ветчины и запасся куском сыра, несколькими шоколадными печеньями и баночкой клубничного джема. Денька два это будет скрашивать опостылевшую консервную диету.
Затем они прибрались в каютах, где провели ночь, хотя Скиопос наверняка все переделает. Метью принес свой рюкзак и заплечную торбу Билли в кубрик. Оказалось, что даже с новыми запасами остается много свободного места. Метью снова открыл холодильник. Два жареных цыпленка лежали на прежнем месте; видимо, у Скиопоса в морозильнике был их немалый запас. Разрезав одного цыпленка пополам кухонным ножом, Метью спрятал одну половинку в рюкзак, а другую вернул на место.
— О’кей, Билли, — вздохнул он. — Теперь мы готовы.
Дождь давно прекратился. Небо оставалось жемчужно–серым, однако там, где полагалось находиться солнцу, облака налились золотом. Воздух сохранил влажность, но ветер совсем утих. Вода в бассейне была теперь неподвижной и темной. Наверное, именно в такие деньки Скиопос выбирался на палубу и принимал солнечные ванны, время от времени ныряя в неподвижную воду, чтобы охладиться. Можно предположить, что рядышком он ставит баночку пива. Бездумное существование — как долго оно может продлиться? Еще месяц?
Метью очень хотелось побыстрее пуститься в путь, раз уж они собрались. Ему казалось, что и Билли хочет того же: мальчик был смирнее обычного и как будто нервничал. Их шаги разнеслись над кораблем, и чайка — вероятно, та же, с которой они познакомились накануне, — взмыла в воздух, тяжело замахав крыльями. Метью подошел к ограждению и глянул вниз. От высоты у него закружилась голова. Нет, лучше не смотреть. Он уже готовился перебросить ногу через борт, как вдруг заметил среди камней какое–то движение. К лестнице, шагая как автомат и не глядя по сторонам, направлялся Скиопос.
Ему оставалось пройти еще двадцать — тридцать ярдов, и Метью мог бы воспользоваться лестницей раньше его. Однако он решил уступить хозяину дорогу: если их все еще не существовало для капитана, внизу лестницы могла возникнуть довольно–таки неловкая ситуация. Он подозвал Билли, и они застыли рядом, наблюдая за Скиопосом. Тот уверенно поднимался по лестнице, тяжело дыша и утирая пот. Он так и не взглянул на Метью и Билли, хотя прошествовал на расстоянии вытянутой руки.
— Мы уходим, капитан, — окликнул его Метью. — Благодарим за гостеприимство. Мы оставили все в прежнем порядке.
Скиопос, не оборачиваясь, шел через палубу в направлении надстройки. Наверное, он даже не расслышал этих слов. Метью повысил голос:
— Мы кое–что прихватили с собой — надеюсь, вы не обидитесь.
Скиопос остановился как вкопанный и обернулся; его движения были сейчас резкими, как у механической куклы, чей завод на исходе. Он уставился на Метью, напрягая зрение, словно пытаясь разглядеть что–то находящееся за горизонтом.
— Так, самую малость, — пояснил Метью. — Буханку хлеба, немного сыру, ветчины и так далее. Еще половинку цыпленка.
Скиопос шагнул к ним и остановился.