Идти становилось все мучительнее. Теперь они чаще останавливались, но привалы были недолгими. Как ни тоскливо было брести по этой пустыне, сидение или лежание на спекшейся грязи тоже не придавало сил. Скоро путниками овладело беспокойное чувство, которое заставляло их ускорять шаг, хотя торопиться было некуда.
Любой предмет, нарушавший монотонность пейзажа, еще издали бросался в глаза и приковывал к себе внимание. Предметов этих было, впрочем, совсем немного: затонувшее бревно, залепленный грязью скелет небольшого суденышка, какие–то ржавые фермы непонятного происхождения. Под конец дня они увидели подводную лодку. Хвост ее покоился в толще дна, а нос торчал кверху. Она показалась к западу от их маршрута, и солнце заходило как раз позади нее, делая ржавый корпус золотым. Субмарина была слишком неуклюжей и маленькой — наверное, пролежала на дне со времен Первой мировой войны. Они прошли от нее в сотне ярдов, не ощутив желания заняться осмотром. Оба валились с ног от усталости, однако испытывали необходимость пройти засветло как можно большее расстояние.
На этот раз путники выспались лучше, чем в предыдущую ночь. В безоблачном ночном небе ярко горели звезды, позже к ним добавилась четвертушка луны. Среди ночи Метью почему–то проснулся и примерно полчаса лежал с открытыми глазами, изучая небосвод. В былые времена ночное небо представлялось ему скопищем источников бессмысленного света, бесконечностью, которую ему, пигмею, не дано постигнуть. Теперь же ему виделся в этом зрелище какой–то смысл — по крайней мере оно было теперь хорошо знакомо и больше не страшило. Весь мир встал с ног на голову — и только созвездия остались прежними. Метью уснул и продолжал созерцать их во сне.
Еще полтора дня они плелись по безрадостной равнине. С юга наползли тучи, затмившие солнце, однако до дождя дело не дошло. Как–то раз над головами пролетела стая диких уток. Оставалось развести руками: птицы должны были завершить перелет задолго до катастрофы. Наверное, перемены так разительны, что нарушились даже тысячелетние инстинкты. А может, времена года тоже сместились? Глупости, упрекнул себя Метью. Стоит нормальное лето, типичное, разве что чуть более теплое, чем обычно бывает на Британских островах. Вот только они больше не острова…
Дойдя до края грязевого пространства, путники радостно перевели дух. Дальше раскинулись галечники, камни, выходы меловой породы. Перед ними предстала также туша дохлого кита, судя по вони, изрядно разложившаяся. Гниению способствовали птицы: две–три чайки и ворона. Увидав ворону, Метью понял, что до Большой земли уже недалеко.
И верно. На четвертый день после того, как они покинули танкер, Билли указал на горизонт:
— Мистер Коттер! Кажется, это не облако. Как вы думаете, это земля?
Солнце выглянуло в тот день только с утра, а за последние часы все небо заволокло облаками. Впрочем, теперь почти не приходилось огибать препятствий, и Метью не сомневался в правильности курса. Впереди по–прежнему простирались поля галечника, из которого там и сям торчали камни. Пятно на горизонте, привлекшее внимание Билли, находилось слева — к западу от них.
Он внимательно посмотрел на пятно. Будь у него бинокль, сомнения были бы преодолены в один миг. Хотя с тем же успехом можно мечтать о шоссе и о быстроходном «ягуаре»… Метью ничего толком не разглядел, но молодые глаза Билли видели лучше.
— Ты думаешь, это земля?
— Думаю. Но пока не уверен.
— Что ж, пойдем в том направлении.
Они немного изменили маршрут и вскоре наткнулись на две стенки от пляжного киоска, которые каким–то чудом держались вертикально, отброшенные сюда при откате волны. На одной стенке сохранилась надпись: «Чай, корзины для пикника, морож.». Метью снова посмотрел на облако и понял, что сомневался напрасно: они действительно шли в направлении земли, теперь достаточно отчетливо вырисовывавшейся на горизонте.
Подойдя ближе, Метью сообразил, почему им пришлось свернуть. Более того, он узнал это место. В последний раз ему довелось разглядывать этот берег через полосу прибоя, слушая, как хлопает над головой парус, и принюхиваясь к аппетитному запаху, доносящемуся из кухоньки. Он и Фелисити проводили здесь уик–энд с приятелем на его яхте. С тех пор все, конечно, изменилось до полной неузнаваемости, но Метью знал, что смотрит на гавань Пула. Первоначально они шли правильным курсом, и если бы не свернули, то оказались бы сейчас перед Борнмутом. Вернее, перед тем местом, где раньше находился этот город.