— Неужели они не понимают, насколько это недальновидно?
Тут Эйприл не вытерпела. Ее разобрало раздражение.
— Как вы не понимаете, что произошло? Кто, по–вашему, остался в живых? Учителя, банковские клерки, местные правительственные чиновники, парочка любезных и честнейших полицейских, констебль графства, который возложит на себя обязанности президента? Если бы! Однако так не бывает. Чего вы хотите, ради бога? Дисциплинированные люди, умеющие планировать на много дней вперед, всегда составляли меньшинство.
— Разве меньшинство не может ничего предпринять?
— Может, — отрезала женщина. — Оно может найти применение своим мозгам и придумать, как не попадаться под руку дикарям.
— Все равно, где–то же остались цивилизованные люди! — не унимался Метью. — Другие группы, подобные вашей. Почему бы не действовать с ними заодно?
Эйприл окинула его прежним свирепым взглядом, но ничего не ответила.
— Какой от этого прок? — пришел ей на помощь Лоренс. — Тогда было бы труднее скрываться: ведь мы стали бы более заметной мишенью.
— А вдруг вас набралось бы больше, чем «их»?
— Один крупный отряд можно было бы сколотить, но ведь и они могут объединиться. И так и поступят, если в этом будет смысл. Объединившись, пусть ненадолго, они успеют обобрать нас как липку.
— У вас слишком мрачный взгляд на вещи, — заключил Метью.
Помолчав, Лоренс сказал:
— Не стану спорить. Можете предложить конкретный выход?
Неужели Джейн ведет такое же мерзкое существование? Нет, думать об этом совершенно невыносимо.
— Кажется, вы не слишком расположены составить нам компанию? Мы могли бы взять вас с мальчиком к себе.
Эйприл не пересказала их первого разговора. Она взглянула на Метью и безразлично отвела глаза.
— Если Билли хочет, — начал было Метью, — и если вы его примете…
— Нет, не хочу! — поспешно сказал Билли.
— Я пойду дальше, — сообщил Метью.
— Прямо так и пойдете? — Лоренс посмотрел на мальчика. — Я бы рекомендовал ему несколько дней отдыха. После такого–то тяжкого перехода!..
Посмотрев на Билли, Метью был вынужден согласиться, что Лоренс прав. Личико мальчика осунулось, он выглядел страшно изможденным. Метью с радостью оставил бы его здесь, чтобы продолжить путь в одиночку, но понимал, что это невозможно. Он был единственным залогом постоянства для Билли в этой нелегкой, пугающей жизни. Кроме того, он невольно нес за него ответственность…
Стараясь не выказывать огорчения, Метью проговорил:
— Отдохнуть денек — неплохая идея, если только мы вам не помешаем.
— Оставайтесь, сколько хотите.
— У нас есть своя еда. Мы не станем посягать на ваши запасы.
— Это не столь важно. Если нам суждено сидеть впроголодь, то не потому, что мужчина с мальчиком съедят у нас за день–другой самое последнее.
Уже сожалея о задержке, Метью с надеждой спросил:
— Кстати, где находится ваш лагерь? Вряд ли нам есть смысл возвращаться назад.
— Недалеко отсюда. Несколькими милями севернее.
— Я надеялся уже завтра добраться до Саутгемптона. Там, наверное, много чего можно найти.
— Что верно, то верно, — отозвался Лоренс. — Только там полным–полно мародеров, которые так и ждут, чтобы отнять у вас добытое.
Чай, сперва слишком горячий, теперь остыл. Стальной сладковатый привкус напомнил Метью армейские дни, тогда, как и сейчас, он думал, что мир окончательно сошел с ума. Прихлебывая чай, он вспоминал, до чего спокойным и невообразимо безопасным сделался мир немного погодя.
11
Метью присоединился к раскопкам. Они взломали платяной шкаф и распотрошили его: два мужских костюма, тяжелое пальто, невзрачный джемпер, жакет и три пары обуви в приличном состоянии. Неподалеку им попалась тумбочка с одеялами. Те, что лежали сверху, отсырели, покрылись плесенью и издавали зловоние, однако нижний слой оказался вполне приличным. Все это добавилось к горе прежних находок. Под конец рабочего дня нашли еще одну консервную жилу: две банки с кофе и чудом не расколовшийся огромный стеклянный сосуд, набитый черносливом.
Лоренс пришел от кофе в восторг.
— Это удача, — сообщил он Метью. — В первые дни мы откопали много упаковок с чаем. Лучше, конечно, чем ничего, но кофе всегда был моим излюбленным напитком. Рядом с кроватью у меня стояла автоматическая кофеварка. Что за прелесть! Как только среди ночи раздавался звонок, я тут же включал ее и, одевшись, выпивал чашку горячего кофе. Кажется, именно этого мне теперь не хватает больше всего на свете. Из материальных предметов, конечно.