— Сам не знаю. Мы подобрали их в каких–то развалинах — я решил, что они могут сгодиться. Пока я не надумал, как их использовать.
— Если бы можно было сделать на концах зарубки и натянуть что–то вроде струны, то получились бы отменные луки.
— Я знаю одно место, где валяется разбитое пианино. Там как раз полно струн. А как насчет стрел?
— Их можно нарезать. Потом придумаем, как приделать к ним стальные наконечники.
— Да, — молвил Лоренс, — неплохая идея. Видите, что значит практический ум! Согласна, Эйприл? Пока мы разглагольствуем о теории выживания, Метью занимается делом.
— Мы обсуждали выживание видов, а не свое собственное, — заметила Эйприл. — Во что, интересно, полетят ваши стрелы, если одичавшие люди разорвут бедную скотину голыми руками и вылакают всю ее кровь?
Метью пожал плечами:
— Вообще–то речь идет не только об охоте, но и о самообороне.
— О, конечно! — проронила Эйприл. — Самооборона! — В ее голосе слышался надрыв. — Луки со стрелами… Поделились бы с нами остальными вашими замыслами, Метью, прежде чем нас покинуть…
Метью так и подмывало ответить: «А вдруг я вас не покину?..» Однако выражение их лиц заставило его промолчать. Над каждым довлел собственный жизненный опыт, каждый кого–то и что–то оплакивал.
Он доел свою порцию, и Эйприл сказала:
— Передайте вашу тарелку. Тут есть еще.
— Кажется, я сыт.
— Глупости. — Она отобрала у него тарелку. — Сейчас не грех и объесться.
— И напиться, — подхватил Лоренс и в очередной раз заглянул в чашку. — Тут как раз хватит для ритуального возлияния, если только вас не покинула вера. Ну–ка, допейте, Метью!
13
Под ложный склад решено было приспособить шахту старого колодца. Кирпичная постройка на поверхности рассыпалась при землетрясении, и внутрь попало немало всякого сора, однако на глубине двух футов осталась невредимой стальная клеть, которую удалось обвязать веревками; затем она послужила опорой для узла с различным скарбом, отобранным на складе. Горловина колодца была завалена досками и всяческим мусором, чтобы скрыть следы человеческого вмешательства. Одинокий бродяга, которому случилось бы здесь очутиться, пока отряд находится на промысле, не должен был обнаружить и этого тайника.
Впрочем, еще два дня после успешной охоты Метью так и так не отлучался из лагеря. Он благодушно наблюдал за Билли и Кэти, которые беззаботно играли в гроте и в саду, как и подобает вполне счастливым ребятишкам. Однако под вечер второго дня по земле пробежала судорога, и дети, прервав игру, поспешили к старшему с искаженными ужасным воспоминанием лицами. Судорога оказалась довольно слабой и кратковременной, но это было первое колебание земной тверди с тех пор, как Метью с Билли повстречали в Англии людей. Дети еще какое–то время неподвижно сидели рядом с ним, переговариваясь только шепотом.
Дождавшись возвращения взрослых, Метью попробовал пройтись и обнаружил, что это у него вполне получается. Видимо, растяжение оказалось несильным; он все еще ощущал некоторое неудобство, однако мог довольно резво ковылять по лагерю. Метью допрыгал до кухонного огорода, о котором заикнулась Эйприл, и внимательно осмотрел его. Границей ему служила узкая полоса щебня — здесь раньше тянулась каменная изгородь; из–под развалин торчали ветви шпалерных яблонь и груш. На некоторых еще сохранились зеленые листочки, а с одной ветки даже свисало яблочко.
Сам огород представлял собой печальное зрелище. В него наведывались только по необходимости, и сорняков было здесь теперь куда больше, чем овощей. Метью обнаружил помидорные кусты и убрал осколки стекла, которые препятствовали их росту. Здесь придется возиться несколько недель, чтобы навести хотя бы относительный порядок, — только нужно ли?..
Метью вернулся в грот и стал наблюдать за детской игрой. Однако теперь ему не сиделось на месте. Спустя некоторое время он снова отправился на прогулку. На этот раз он более тщательно исследовал территорию и поразился, на какой большой площади валяются обломки дома. Трудно было даже сказать, где пролегает граница фундамента, — складывалось впечатление, что площадь дома достигала нескольких акров. Кем же был муж Эйприл по профессии? Имелись все основания предположить, что они не испытывали недостатка в средствах. Метью как раз размышлял на эту тему, когда ноги принесли его в розарий, где было полным–полно цветущих кустов, под которыми, несмотря на заполонившую все траву, еще можно было прочесть надписи на металлических табличках. За цветником он разглядел крест, потом — еще… Он подошел ближе и насчитал четыре креста. На них не было имен. Всего один человек мог теперь сказать, кто где похоронен…