— Да, знаю, — уныло кивнул Метью.
Некоторое время они брели молча — через заросший высокой травой луг к небольшой рощице. На поляне перед рощей рос могучий дуб, высоченный и неохватный, простоявший здесь не одну сотню лет. В гиганте все еще теплилась жизнь, но он сильно накренился, и с противоположной стороны корни безжизненно торчали из земли.
— Зимние заморозки совсем его прикончат, — сказал Метью.
— Да…
Эйприл подошла к дубу и ненадолго прижалась к его коре. Любуясь ею, Метью снова, как и утром, восхитился ее красотой и незаурядностью.
— Дети любили этот дуб. На него ничего не стоило залезть, даже малышам, а наверху был целый лес веток, так что можно было отлично прятаться в листве. Мы часто приходили сюда: они карабкались все выше и выше, а я следила за ними, задрав голову, то и дело теряя их из виду и слыша только голоса. У меня, разумеется, сердце выскакивало от страха, что они сорвутся, но я знала, что нельзя звать их вниз.
— У вас были только мальчики?
Эйприл кивнула. Она пристально смотрела ему прямо в глаза.
— Пяти, семи и десяти лет. Десятилетнего звали Энди. Ден хотел отправить его в частную школу, но я была против. Единственный раз, насколько я помню, у нас вышла размолвка. Но и тут мы пришли к компромиссу. Мальчик должен был оставаться дома до тринадцати лет.
Метью был уверен, что, слушая подобный рассказ, будет чувствовать себя не в своей тарелке, однако ничего похожего не происходило. Она выкладывала ему все как на духу, с полным доверием, и он понимал, что Эйприл не только исповедуется в любви к тем, кого лишилась, но и прощается с ними.
— Я видел их могилы, — вымолвил он.
— Да. Жизнь разбита на стадии. Иногда еще наваливается тоска, но все реже и реже. Ведь ничего худшего, чем те нескончаемые минуты, когда я засыпала их землей, просто уже не может произойти.
Они зашагали обратно в направлении грота. Рука Эйприл была рядом, и Метью взял ее в свою. Их пальцы переплелись, делясь теплом и состраданием. Она рассказывала о поисках скарба и снеди: теперь им придется отойти подальше, чтобы найти что–то стоящее. Эйприл не выразила этого словами, но у Метью создалось впечатление, что она готова, или почти готова, признать, что цепляться за это место и дальше не имеет смысла.
Стараясь обойтись общими выражениями, он сказал:
— Пока мы собираем мусор, оставшийся от прошлого. Иными словами, там, где было больше людей, легче что–то найти. Однако при этом растет и риск столкновения с мародерами. Мы располагаемся как бы на ничейной земле: она достаточно изолирована, поэтому здесь не очень часты удачные находки, но лежит не слишком далеко от торных путей, чтобы исключить встречи с непрошеными гостями.
— Они не в счет, — откликнулась Эйприл.
— Сомневаюсь, что Арчи согласился бы с вами.
— Мы поступали глупо, храня все яйца в одной корзине. Тут я с вами одного мнения. Но ведь мы уже разобрались с этим. Если нечто похожее случится снова, нам не придется проявлять героизм. Арчи просто отведет их к колодцу.
— Дело ведь не только в этом.
— А в чем же еще?
— Стоило нам опоздать, и…
— Ну же!
Его удивила ее непонятливость.
— Две женщины, — нехотя выдавил он, — из которых одна в высшей степени привлекательная, если не сказать больше… Тут опасность уже не только в утрате припасов…
Эйприл остановилась и уставилась на него. Метью увидел на ее лице выражение недоверчивости и еще чего–то, что он пока не сумел распознать.
— Уж не думаете ли вы, что прибыли как раз вовремя, чтобы помешать им нас изнасиловать?
— Во всяком случае, подобный исход нельзя исключить. Она усмехнулась — или всхлипнула?
— Только этого не случилось? Что же заставило вас в это уверовать — то, что мы ничего не рассказали? А–а, наверное, все дело в том, что они заставили нас снова натянуть брюки! Очень заботливо с их стороны! Впрочем, они к тому времени просто решили поразвлечься с Арчи.
Каждое слово звучало резче предыдущего, и Метью знал, что отчасти ее горечь вызвана его отношением к тому, что ему довелось услышать, — потрясением и даже отвращением, хотя он и старался что было силы прогнать это последнее чувство. Его ужасало не только само событие, но и то, как небрежно и безжалостно Эйприл его описывала.
Стараясь не смотреть на нее, он пробормотал:
— Я не знал… Простите.
— Вы никогда ничего не знаете… Как, по–вашему, должна поступить в наши дни банда мужчин, захватившая беспомощных женщин?
Сам стыдясь своего вопроса, но не в силах с собой справиться, он спросил: