— Ленч в час, — объявила Оливия. — Опоздавшим ничего не достанется.
— Не волнуйся.
Глядя на стоявшие перед ним стаканы, Роджер сказал:
— Так–то лучше. На море меня всегда мучит жажда. Должно быть, из–за соленого воздуха.
— Ты немного раздражен, Родж, — сказал Джон, отпив из своего стакана. — Я еще вчера заметил. Тебя что–то беспокоит?
Они сидели в баре. Через открытую дверь виднелась дорожка, посыпанная гравием, и широкая полоса ровно подстриженной травы рядом с ней. Воздух был теплым и влажным.
— Раздражен, говоришь? Возможно.
— Могу я чем–нибудь помочь?
Роджер пристально посмотрел на него.
— Первая обязанность инспектора по общественным связям — это преданность, вторая — благоразумие и третья — луженая глотка и хорошо подвешенный язык. Моя беда в том, что я всегда держу пальцы скрещенными, когда клянусь в верности и благоразумии тем, кто вовсе не является моими друзьями.
— Что случилось?
— Будь ты на моем месте — ни за что бы не рассказал. Поэтому я прошу тебя помалкивать. Даже Анна не должна знать. Оливии я тоже не говорил.
— Если это так серьезно, может, лучше не рассказывать?
— Откровенно говоря, было бы умнее, если бы они держали все в тайне, хотя и это не важно. Все равно, так или иначе, люди узнают.
— Слушай, ты меня заинтриговал!
Роджер осушил свой стакан, подождал, пока Джон сделает то же самое, и пошел к стойке за новой порцией. Вернувшись, он долго молчал, потягивая пиво.
— Помнишь изотоп–717? — наконец сказал он.
— Это та дрянь, которой опрыскивали рис?
— Да. Было разработано два предложения, как справиться с вирусом Чанг–Ли. Первое — найти что–либо, способное убить его. Второе — лучшее — вывести вирусоустойчивую породу риса. Второе средство требовало явно больше времени и поэтому привлекло меньше сторонников. Когда ухватились за первый способ, оказалось, что 717–й очень эффективно действует против вируса. Тогда он был запущен в работу.
— И вирус действительно был уничтожен, я видел фотографии.
— Из того, что я слышал, выходит, будто вирусы — какие–то забавные глупые зверушки. Так вот, если бы они вывели вирусоустойчивый рис, проблема была бы решена полностью. Почти всегда можно найти вид, устойчивый к тем или иным вирусам, если хорошенько поискать.
Джон внимательно посмотрел на него:
— Продолжай.
— По–видимому, это был комбинированный вирус. К сегодняшнему дню идентифицировано пять разновидностей. Когда запустили 717–й, было найдено только четыре разновидности вируса, и 717–й убил их всех. А когда выяснилось, что вирус так и не уничтожен, обнаружилась пятая.
— Но в этом случае…
— Чанг–Ли далеко впереди по очкам.
— Ты имеешь в виду — на полях по–прежнему есть следы воздействия вируса? Но ведь это наверняка просто следы изотопа.
— Да, просто следы, — задумчиво произнес Роджер. — Конечно, может, нам и повезло и пятый не успел натворить столько бед, как четверо его предшественников. Хотя, судя по тому, что я слышал, он распространяется так же быстро, как оригинал.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, — медленно проговорил Джон. — В конце концов, если справились с четырьмя, то одолеют и пятый.
— То же самое я говорю и себе, — сказал Роджер. — только есть одно «но».
— Ну?
— Пятый прикрывался другими, пока 717–й не начал работать. Я не понимаю, как это делается, но более сильные вирусы каким–то образом словно отодвинули его в тень на время. А когда 717–й уничтожил их, пятый вышел вперед и показал зубы. От своих старших братьев он отличается одной очень существенной особенностью.
Роджер глотнул пива. Джон молчал.
— Если Чанг–Ли имел весьма избирательный вкус и питался родом Oryzae семейства Gramineae, то пятый гораздо менее разборчив. Он прекрасно чувствует себя на всей Gramineae.
— Gramineae!
Роджер невесело улыбнулся:
— Я сам только недавно подцепил этот жаргончик, Gramineae означает — трава, вся трава.
— Нам повезло, — сказал Джон, вспомнив о Дэвиде. — Ведь пшеница — тоже трава.
— Пшеница, овес, ячмень, рожь — и это только начало. Потом — мясо, молоко, птица. Через пару лет мы будем сидеть на рыбе и чипсах, если не разжиреем настолько, чтобы лениться их жарить.
— Они найдут какой–нибудь выход!
— Да. Конечно, найдут. Ведь нашли же ключик к оригинальному вирусу, правда? Интересно, за что примется номер шестой — может, за картофель?
— Если они и хранят все в тайне, — сказал Джон после короткого молчания, — я имею в виду на международном Уровне, так, наверно, потому, что решение у них уже в кармане.