— Мой брат собирается забаррикадироваться, — сказал Джон. — Я тебе говорил?
С неожиданным оживлением Роджер спросил:
— Фермер? Что ты имеешь ввиду — забаррикадироваться?
— Я ведь рассказывал тебе о его доме. Слепой Джилл окружен холмами, единственным выходом служит узкое ущелье. Так вот, он сооружает изгородь, чтобы изолировать долину полностью.
— Интересно. Продолжай!
— Да, в общем-то это все. Дэвид обеспокоен будущим, я никогда не видел его таким. Во всяком случае, он отказался от посева пшеницы на своей земле. Он даже хотел, чтобы мы все приехали и провели там целый год.
— Пока не минует кризис? Да, это серьезно.
— И еще, — добавил Джон. — С тех пор я время от времени вспоминаю о нашем разговоре. Дэйв всегда был умнее меня, и я по своей глупости не принял всерьез предчувствия деревенского жителя — дескать, что он может понимать в таком деле. Здесь, в Лондоне, мы не знаем ничего, кроме того, что черпаем ложкой.
Роджер взглянул на него и улыбнулся:
— Что-то в этом роде, Джонни, но запомни — я тоже на стороне этих «черпающих». Слушай, а если я смогу предупредить тебя о катастрофе заранее, у твоего братца найдется комната для нашего маленького трио?
— Думаешь, катастрофа неизбежна? — спросил Джон.
— Пока нет никаких признаков. Те, кому бы следовало быть в курсе, излучают тот же оптимизм, который ты находишь в газетах. Но мне нравится, как это звучит — Слепой Джилл, — словно страховой полис. Я буду держать ухо возле трубопровода. Как только на другом конце раздастся маленький звоночек-предупреждение, мы соберем свои семьи и махнем на север. Что ты на это скажешь? Примет нас твой брат?
— Да, конечно, — Джон задумался. — А сколько, по-твоему, должно быть таких звоночков?
— Достаточно. Я буду держать тебя в курсе. Можешь быть уверен. Мне не хотелось бы в один прекрасный день оказаться застигнутым врасплох голодом, сидя в Лондоне.
Рядом с их столиком прошел официант, толкая перед собой тележку, нагруженную сырами разных сортов. Полуденная дремота наполняла воздух столовой обычного лондонского клуба. Неясное бормотание голосов звучало приглушенно и ненавязчиво.
— Невозможно представить что-либо, способное нарушить все это, — сказал Джон.
— Согласен, это нерушимо, — ответил Роджер. — В конце концов, как нам часто напоминала пресса, мы не азиаты. Будет интересно понаблюдать за нами — британцами с плотно сжатыми губами — когда начнут собираться грозовые тучи. Нерушимо. Но что случится, когда мы дадим трещину?
Официант принес отбивные. Это был маленький словоохотливый человечек, менее высокомерный, чем все остальные.
— Что касается меня, — продолжал Роджер, — то никакое, даже самое сильное любопытство не заставит меня остаться здесь.
Весна запоздала — сухая и холодная сумрачная погода продолжалась до начала апреля. Когда, наконец, наступили теплые дождливые дни, стало совершенно очевидно, что вирус ничуть не потерял своей силы и действенности. Повсюду — на полях, в садах, по обочинам дорог — стебли травы были испещрены грязно-зелеными пятнышками, переходящими в коричневую гниль. Началось второе нашествие вируса Чанг-Ли.
— Какие новости на твоем конце трубопровода? — спросил у Джона Роджер при встрече.
— Очень хорошие, как ни странно.
— Моя лужайка полна этой гадостью. Я начал было обрезать, но потом обнаружил, что по всей округе — то же самое.
— У меня та же картина, — сказал Роджер. — Эдакий теплый гниющий оттенок коричневого. Кстати, наказание за малодушное уничтожение зараженной травы отменено.
— Тогда что ты называешь хорошими новостями? По-моему, все довольно мрачно.
— Читай завтрашние газеты. Комитет ЮНЭСКО объявил, что выход найден. Выведен некий вирус, который пожирает все разновидности Чанг-Ли.
— Иначе говоря, может наступить неловкий момент. Ты не находишь?
Роджер улыбнулся:
— Это было моей первой мыслью. Но бюллетень подписан людьми, которые вряд ли стали бы фальсифицировать результаты неутешительного эксперимента, чтобы спасти своих престарелых родителей от позорного столба. Это не подделка.
— Храни нас Господь, — медленно проговорил Джон. — Так или иначе, я не хочу думать, что случится нынешним летом в противном случае.
— А я не прочь подумать, — сказал Роджер. — Чтобы не быть застигнутым врасплох.
— Я интересовался, как будут отправлять детей обратно в школу. Кажется, теперь все в порядке.
— Надо думать, там лучше, — сказал Роджер. — Я почти уверен, что трудности с продовольствием неизбежны. Вряд ли удастся с помощью нового вируса спасти урожай этого года. И, скорей всего, Лондон почувствует нужду гораздо острее, чем другие города.