Аллейн переждал секунду, серьезно глядя на побледневшую Трой.
– И никаких сомнений, что?.. – спросила она.
– Ни малейших. Таксист неуступчивый, вздорный тип, но не дурак. Он убежден в своей правоте. Объяснил, что когда-то водил машину «скорой помощи» и разбирается в некоторых вещах. Его встретил сержант, выслушал, удостоверился, что все так и есть, и связался со мной. Я тоже удостоверился.
– Что сделали с Банчи?
– Вы хотите знать? Разумеется. Вы слишком умны, чтобы щадить себя.
– Милдред станет спрашивать меня об этом. Так что произошло?
– Мы считаем, что его ударили в висок, а затем задушили, – произнес Аллейн. – Мы узнаем больше, когда полицейский врач закончит работу.
– Ударили в висок?
– Да. Чем-то с острой кромкой. Вроде обратной стороны толстого ножевого лезвия.
– Он страдал?
– Не очень. Едва ли он понял, что происходит.
– У него было слабое сердце, – проговорила вдруг Трой.
– Слабое сердце? Вы уверены?
– Милдред сказала мне на днях. Она пыталась убедить его сходить к специалисту.
– Интересно, – пробормотал Аллейн. – Облегчило ли это дело им обоим – вот, что хотелось бы мне знать.
– Никогда раньше не видела у вас такого выражения лица.
– Что вы имеете в виду, Трой?
Он посмотрел на нее с такой всепоглощающей нежностью, что она смутилась.
– Я… Сейчас уже нет. Когда я смотрю на вас, наверное, влюбленность вытесняет все остальные чувства.
– Что я должна на это ответить?
– Ничего не отвечайте. Простите. Так что вы имели в виду?
– Ваше лицо выражало бешенство.
– Я и чувствую бешенство, когда думаю о смерти Банчи.
– Да, это мне понятно.
– Охота началась, – сказал Аллейн. – Читали вы когда-нибудь в детективных романах о безжалостном сыщике, который клянется, что настигнет преступника, даже если на это уйдет вся его жизнь? Вот так и я сейчас, Трой, а ведь это всегда казалось мне изрядной чушью. В каком-то смысле оно и есть чушь. Истинные герои криминального расследования – обычные агенты сыскной полиции X, Y и Z – рядовые сыщики, которые без каких-либо личных чувств или заинтересованности шаг за шагом следуют скучной полицейской рутине. Они не произносят громких слов и торжественных клятв, но в конечном счете – при минимальном везении и безмерной способности к напряжению сил – все же ловят своего преступника. Так вот, рядовые сыщики X, Y и Z будут работать без продыху, пока не защелкнут на этом джентльмене наручники. Это я вам обещаю.
– У меня это по-другому, – заметила Трой. – Я не испытываю сильных чувств к этому убийце, разве что он кажется мне сумасшедшим. Я понимаю, что его необходимо поймать, но не чувствую к нему ярости. Просто нестерпимо сознавать, что Банчи, который никому не причинил зла, самый безобидный человек на свете, лежит где-то мертвый и одинокий. Мне пора, пойду узнаю, не нужно ли чего Милдред. Дональд уже приехал?
– Еще нет. Вы знаете, где он обретается?
– Он наотрез отказался сообщить матери: боялся, что та передаст Банчи, а ему хотелось независимости. У Милдред есть его телефонный номер. Я видела его на листке, в ее комнате. Полагаю, вы слышали о ссоре?
– Да, от Милдред. Это все из-за его долгов, не так ли?
– Да. Милдред всегда баловала Дональда. Вообще-то он неплохой парень. Он будет ужасно потрясен.
Аллейн посмотрел на фотографию.
– Вы видели его на балу?
– Да. Он много танцевал с Бриджи О’Брайен.
– Не знаете, он оставался там до конца?
– Я сама не оставалась там до конца. Мы с Милдред уехали в половине второго. Она подвезла меня до моего клуба. Вообще-то нас должен был сопровождать Банчи, но он подошел и спросил, как мы относимся к тому, чтобы поехать без него. Сказал, что у него разгульное настроение.
– А вы там много общались с ним?
– Мы танцевали с ним три раза. Он действительно был очень весел.
– Скажите, Трой, а вы не заметили в нем ничего особенного?
– В каком плане?
– Не крылось ли чего-то за этой его веселостью? Не было ли у него чего-то на уме?