— Окна можно уже и затворить, — проговорил доктор. — Приведите в порядок хотя бы кровать, — попросил он Гантри.
Тот, как мог, сделал это.
— Так, хорошо, — произнес Харкнесс, надевая пиджак. — Эта дверь запирается? Да. Пошли.
Когда они выходили, Гантри сказал:
— Уорэндер не понадобился. Чарльз, кажется, не желал его присутствия, поэтому солдафон удалился со сцены с застывшей спиной и каменным выражением лица. Не знаю, куда он ушел, но в своем роде это замечательный тип. Страшная посредственность, но тип удивительный. Хотя, надо сказать, он расстроился.
— Ничего. Пойдет ему на пользу. Если я не схвачу воспаление легких, то это будет отнюдь не его заслуга. Ох, голова моя! — доктор Харкнесс на секунду закрыл глаза.
— Вы были пьяны.
— Не настолько.
На площадке стояла Старая Нинн. Редкие красные пятна резко выделялись на побледневшем лице. Она направилась к доктору Харкнессу.
— Что она с собой сделала? — спросила Нинн.
К доктору Харкнессу снова вернулась его профессиональная манера разговаривать.
— Надо сохранять спокойствие и благоразумие, няня, — склонившись к ней, произнес он и кратко рассказал, что произошло.
Старуха, не отрывая от него глаз, выслушала, а потом спросила:
— А где мистер Темплетон?
Доктор Харкнесс показал на спальню Чарльза.
— Кто с ним?
— Флоренс понесла ему грелку.
— Эта! — Нинн заковыляла к двери и, уверенно распахнув ее, вошла в комнату.
— Удивительный характер, — пробормотал Гантри.
— Просто замечательный.
Они направились к лестнице. В это время из темноты в глубине коридора показалась чья-то фигура, но они не обратили на это внимания. В коридоре была Флоренс.
— А теперь, — проговорил доктор Харкнесс, спускаясь, — полагаю, надо выйти к толпе.
— Избавиться от них? — спросил Гантри.
— Еще нет. Они должны подождать. Приказ полиции.
— Но…
— Так положено, формальности.
— Во всяком случае, нужно дать пинка репортерам, — предложил Гантри.
— Вот досадно. Я совершенно забыл о них.
— Предоставьте это дело мне.
Представители прессы собрались в холле. Когда Харкнесс и Гантри спустились, сверкнула вспышка, и какой-то молодой человек, видимо только что прибывший, бодро начал:
— Мистер Тимон Гантри? Не могли бы вы…
Глядя на него с высоты своего огромного роста, Гантри заявил:
— Я скажу только одно. И это будет единственное, что вы от меня услышите. Мисс Мэри Беллами внезапно сделалось плохо и несколько минут тому назад она скончалась.
— Доктор э-э-э? Не могли бы вы?..
— Причина в настоящий момент неизвестна. Она потеряла сознание и так и не пришла в себя.
— А мистер Темплетон?..
— Нет, — вместе ответили Гантри и Харкнесс, потом Гантри добавил: — Это все, джентльмены. До свидания.
Из глубины холла показался Грейсфилд и, открыв входную дверь, произнес:
— Спасибо, джентльмены. Будьте любезны удалиться.
Репортеры медлили. На площади показалась машина. Она остановилась возле дома. Из нее вышел высокий плотный человек в котелке и опрятном пальто и вошел в дом.
— Инспектор Фокс, — представился он.
2
Говорили, что приезд мистера Фокса в любое место, где случались неприятности, можно было сравнить с действием огромного и почти бесшумного пылесоса.
Наведение порядка началось сразу: джентльмены из прессы были аккуратно выдворены на площадь, откуда долгое время они упорно не уходили. Гости — а некоторые из них уже готовились удрать — оказались тщательно размещенными в гостиной. Слуги тихо ожидали в холле. Мистер Фокс и доктор Харкнесс отправились наверх. У входных дверей в холле появился и встал на страже констебль.
— Я запер дверь, — сообщил доктор Харкнесс и, с видом школьника, рассчитывающего заслужить одобрение, протянул ключ.
— Очень похвально, доктор, — успокаивающе произнес Фокс.
— Все осталось на своих местах. Можете судить сами.
— Совершенно верно. Очень печальный случай.
Фокс положил свой котелок на кровать и, встав на колени, отвернул простыню.
— Какие сильные духи, — сказал он. Вытащив очки, он водрузил их на нос и принялся разглядывать обезображенное лицо.
— Вы сами видите, — проговорил доктор Харкнесс. — На ней везде следы этого вещества.
— Совершенно верно, — повторил Фокс. — Очень обильные.
Не дотрагиваясь, он внимательно осмотрел баллончик с пестицидом. Потом поднялся и прошелся по комнате. Для человека средних лет у него были очень блестящие глаза.
— Если это удобно, сэр, — сказал он, — я бы хотел поговорить с мистером Темплетоном.
— Он страшно потрясен. У него плохое сердце. Я заставил его лечь.
— Может, вам лучше его предупредить, доктор? Будьте так добры, скажите ему, что я не задержу его надолго. Ему не надо беспокоиться: я приду к нему в комнату. Кстати, где она?
— Соседняя дверь.
— Чудесно. И очень удобно. Я дам вам минутку, чтобы предупредить, а потом войду. Спасибо, доктор.
Доктор Харкнесс настороженно взглянул на инспектора. Тот спрятал в футляр очки, а затем повернулся и выглянул из окна.
— Красивая площадь, — заметил Фокс.
Доктор Харкнесс вышел. Фокс осторожно запер дверь и подошел к телефону. Набрав номер, он назвал добавочный.
— Мистер Аллейн? — спросил он. — Говорит Фокс. Относительно этого случая на Пардонез-плейс. Есть тут одна-две детали…
3
Кончив разговаривать с инспектором Фоксом, старший инспектор полиции Аллейн покорно принялся действовать. Он позвонил жене и привычно сообщил, что не приедет к обеду; вызвал сержантов сыскной полиции Бэйли и Томпсона с их снаряжением, связался с полицейским хирургом, забрал свой чемоданчик с принадлежностями для криминального расследования и, насвистывая, направился к машине.
— Одна театральная дива, — объявил он своим подчиненным, — так вошла в образ то ли бытового, то ли садового паразита, что от всей души обработала себя ядом. Вот в этом и была ее ошибка! Мисс Мэри Беллами. Комическая актриса пикантно-шаловливого плана и отнюдь не начинающая. В общем, по авторитетному мнению мистера Фокса, кто-то ее прикончил.
К тому времени, когда они приехали на Пардонез-плейс, процесс наведения порядка, начатый мистером Фоксом, значительно продвинулся. Инспектору предоставили списки с именами и адресами гостей. Изучив их, он вежливо отпустил тех, кто не покидал, по его выражению, места расположения приглашенных, и вежливо задержал тех, кто выходил, цитируя мистера Фокса, до момента несчастного случая. Ими оказались Тимон Гантри, Рози Кавендиш и Берти Сарасен, которые и были помешены в будуар мисс Беллами на первом этаже. Услышав, что полковник Уорэндер — родственник, мистер Фокс предложил ему присоединиться к Чарльзу Темплетону.,который спустился в свой кабинет. Хотя и без всякого желания, Уорэндер подчинился властям. Доктор Харкнесс, попросив принести себе чего-нибудь тонизирующего, угрюмо расположился в кресле в оранжерее. Флоренс, которую уже допросили, и Старая Нинн, с которой наскоро побеседовали, удалились в свою гостиную на верхнем этаже. Грейсфилд, горничные и нанятые слуги заканчивали уборку.
Под простыней на полу запертой спальни лежало начинающее застывать тело мисс Беллами…
Когда Аллейн подходил к входной двери, среди фоторепортеров началось оживление. Один из них крикнул:
— Нам не подфартит, шеф?
— Все в свое время, — ответил он.
— Вам многое уже известно, мистер Аллейн?
— До черта, — ответил Аллейн и позвонил.
Ему открыл Фокс.
— Извините, что пришлось побеспокоить, сэр.
— Ничего не поделаешь. Что здесь произошло?
Фокс описал ему все в нескольких коротких фразах.
— Хорошо, — проговорил Аллейн. — Пойдем взглянем?
Они вошли в комнату мисс Беллами. Аллейн опустился на колени возле тела.