– Ты говорила, Рут, – напомнила Фрина, – что вы обе были знакомы с Алисией.
– Да, мисс Фрина, она училась с нами в одном классе. Алисия занималась латынью и математикой с Джейн, а английским со мной. Она была проныра.
– Что значит проныра?
– Любила всякие секреты. Выведывала их, а потом заставляла девочек плясать под свою дудку, – объяснила Джейн. – Она и к нам подбиралась, мы не просто так сплетничаем.
– И какие же это секреты?
– Ну, что мы были в услужении в пансионе и что вы нас удочерили, – растолковала Джейн. – Она это разнюхала. А потом попыталась нас шантажировать, чтобы… чтобы…
– Ну же, Рути, Джейн, выкладывайте, чем вы там провинились, – строго потребовала Фрина.
– У нас свой клуб, мисс Фрина, ну, у тех девочек, которые не из богатых. Мы здорово проводили время. Вскладчину покупали торты у Флейшера и ели их под большим дубом. Ну, понимаете.
Фрина кивнула. Она их прекрасно понимала.
– Ну вот, Алисия хотела попасть в нашу компанию, а мы сказали, что ей нельзя, что она не подходит, и все равно…
– Она проныра, – согласилась Фрина. – Ну и что же?
– Тогда она пригрозила, что расскажет всем, кто мы такие, я и Рути, а мы ответили – пожалуйста, мы не боимся. Нам очень повезло, – сказала Джейн, с обожанием глядя на Фрину, которая была одета в платье цвета зеленой травы и шляпку от солнца. – Мы это знаем. Так что…
– Тогда она ушла, бормоча что-то себе под нос. «Убежала, преследуемая медведем», – процитировала Рут, которая как раз проходила «Зимнюю сказку». – И мы о ней больше не слышали. Но она вела дневник и записывала туда чужие тайны. Тетрадка в лиловом кожаном переплете, а на обложке написано «Флоренция». Что такое Флоренция, мисс?
– Это город, где делают хорошую кожу, в Италии. Дорогой, должно быть, дневник. Она его всегда с собой носила?
– Да, всегда. Гадкая девчонка, – сказала Джейн с отвращением. – Она многим жизнь испортила. Вот хотя бы бедняжка мисс Эллис.
– А что с ней стряслось? Кто эта мисс Эллис?
– Она была учительницей музыки. И немножко выпивала. Алисия выслеживала ее, пока не застала с бутылкой, и тогда наябедничала директрисе, ну мисс Эллис и уволили.
– Похоже, она и впрямь отвратительная девица.
– Да. Но Мэри Тэчелл знает о ней гораздо больше. Она ее лучшая подружка.
– Надо пригласить эту Мэри на чай, – решила Фрина. – Как она выглядит?
– Бледная, глаза навыкате. Безмозглая, но всюду свой нос сует, – презрительно сказала Джейн. – Может, не стоит ее звать?
– Это необходимо для расследования.
– Ладно. Я ей позвоню, когда мы вернемся домой, – согласилась Рут.
Ради Фрины она готова была развлекать хоть десяток таких Мэри.
Когда они вошли в дом, господин Батлер только-только повесил трубку телефона.
– Ах, мисс Фишер, это звонил господин Питер Смит. Сказал, что, если у вас не возникнет возражений, он посетит вас сегодня часов в девять. Просил передать, что у него есть для вас информация.
– Отлично. Я пойду посплю немного, господин Батлер. Не могли бы вы узнать телефонный номер для мисс Рут? Джейн, Уголек так по тебе скучал!
Джейн зарылась лицом в черный как ночь мех, а кот свернулся вокруг ее шеи и урчал как мотор.
Довольная превосходным состоянием бывших сироток, Фрина поднялась наверх, сняла шляпку и улеглась с новеньким детективным романом, который прислали из книжного магазина.
Два часа спустя шофер привез Мэри Тэчелл в огромном черном «Бентли» – как раз к четырехчасовому чаю. Стол был накрыт с поражающим глаза изобилием: в центре красовался купленный торт, а госпожа Батлер присовокупила к нему сандвичи, желе, пирожные с кремом, лепешки и печенье. Фрина восседала во главе стола; девочки представили ей Мэри.
Это было тщедушное создание с бледно-голубыми глазами, плававшими за толстенными линзами, и копной белесых волос, повязанных постоянно соскальзывавшей лентой с бантом – как у Алисы из Страны Чудес. Мэри набросилась на угощение так, словно всю зиму голодала. Фрина не спешила сама расспрашивать гостью, а предоставила это приемным дочкам, которые оказались прирожденными интриганками.
– А ты не видела Алисию в последние дни? – поинтересовалась Рут. – Возьми еще желе.
– Нет, – ответила гостья с набитым ртом. – Она же сбежала.
– Сбежала! Куда?
– В монастырь, – сообщила Мэри. Это было самое удивительное событие за всю ее жизнь, и она жаждала поделиться сенсацией. – В Элтем.
– Когда? Осторожнее, у тебя волосы в креме.
Ловким движением Рут выудила прядь волос.
В отличие от Джейн, которая вечно обо все спотыкалась, Рут действовала решительно, но аккуратно.
– Она сбежала в среду. Сказала, что не может больше жить с этой тайной.
– Какой тайной?
Мэри ответила лишь многозначительным взглядом и запихала в рот еще кусок торта.
– Так мы и поверили – да, Джейн? – никакой тайны у нее нет, – поддразнила Рут, и Мэри попалась на крючок словно форель.
– А вот и есть! Алисия сама говорила!
– И что же это за секрет? – спросила Рут с напускным безразличием.
– Она мне не сказала, но это касается ее семьи. Говорила, что не может оставаться в отцовском доме, с тех пор как узнала об этом, и что сбежит и станет монахиней.
Можно представить, каким наказанием она стала бы для этой мирной общины, подумала Фрина, делая глоток бренди. Монахини должны благодарить Бога, что она там не осталась. Алисия бы их в бараний рог скрутила. Хотя, возможно, в монастыре она была бы счастлива и стала бы хорошей и послушной монахиней.
– А ты никаких известий от нее не получала? С тех пор как она сбежала?
Фрину так и подмывало задать этот вопрос. Она с благодарностью посмотрела на Джейн.
– Нет. Но дневник она с собой не взяла.
– Откуда ты знаешь?
– Не скажу. А почему ты так интересуешься? Ты ведь не позволила нам вступить в ваш клуб.
– Мы пригласили тебя на чай, – попеняла Рут. – Могла бы и рассказать нам.
– Нет. Я поеду домой. Что это вы все выспрашиваете об Алисии?
Девочки обернулись к Фрине, не зная, как им поступить.
– Ее нет в монастыре, – сообщила мисс Фишер.
– Нет?
– Нет. Я там была. Она приезжала в Элтем, но не осталась там. Ее разыскивают со среды. Возможно, с ней стряслась беда. Ты можешь помочь мне разыскать ее.
– Ой, мисс Фишер! – воскликнула Мэри. – Она не говорила мне, что собирается бежать куда-то в другое место. Сказала, что хочет стать монахиней.
– Она и пришла в монастырь, но встретила там злую женщину, которая прогнала ее. Не знаешь, куда еще она могла пойти?
Фрина представила себе ряд грязных домов на Гертруд-стрит, которые, возможно, ей предстоит обыскать, и вздохнула. Мэри Тэчелл расплакалась, Джейн погладила ее, чтобы успокоить. Рут задумалась, взгляд ее был острым как иголка.
– А вдруг ее похитили? – предположила она.
– Кому это могло понадобиться? – ответила Фрина риторическим вопросом.
– Она была моей подругой! – прорыдала Мэри. – Я ее любила, пусть даже все остальные ее терпеть не могли. И она ко мне хорошо относилась, когда мне было одиноко, и никто не хотел со мной разговаривать. Что могло с ней приключиться? Она говорила, что собирается стать…
– …монахиней. А теперь, если ты ее в самом деле любишь, подумай и ответь: куда еще она могла пойти?
– Я не знаю, мисс Фишер. Правда не знаю. Но она должна была прислать за своим дневником.