– Господи, помилуй, – отозвался Аллейн. – Ладно, идем дальше. Чаша шла по кругу. Наконец она дошла до последнего адепта, и что произошло потом?
– Чаша перешла к причетнику, он передал ее священнику, а тот протянул ее мисс Куэйн.
– И она выпила.
– Да, – подтвердил доктор Касбек, – она выпила, бедняжка.
Все немного помолчали.
– Вы говорили, что этим последним адептом был мужчина, так? Я помню, мы уже все обсудили, но мне надо знать наверняка.
– Я и говорю наверняка, – сказал Найжел. – Мистер Огден замыкал круг и передал чашу служке.
– Именно так, – согласился доктор.
– Это соответствует тому расположению, которое они нам только что продемонстрировали.
– А есть ли какая-то вероятность того, что мисс Куэйн сама подсыпала что-то в чашу?
– Нет, не думаю, – покачал головой Найджел. – Я видел, что она приняла ее обеими руками, взяв за ножку. Мисс Куэйн стояла в круге, озаренная светом факела. На руках у нее были кольца, я еще заметил, что пламя отражается в них так же ярко, как в драгоценностях на чаше. У меня в памяти отпечаталась эта картинка. Она держала чашу в двух руках до тех пор, пока не выпила вино.
– А я ничего такого не помню, – признался доктор.
– Вы абсолютно уверены, Басгейт?
– Абсолютно. Могу поклясться.
– Может быть, и придется, – заметил Аллейн. – Доктор Касбек, вы сказали, что не относитесь к числу избранных. В таком случае, может быть, расскажете нам поподробней об этом месте? Это довольно необычная церковь.
Он развел руками, с недоумением оглядывая зал.
– Эти громадины вдоль стен… Кто, например, вон тот суровый господин с огромным топором? От одного его вида оторопь берет.
– Думаю, это Вотан, или Один, как хотите. А может быть, Тор. Честно говоря, не знаю. Здесь какая-то смесь германских культов и скандинавской мифологии, хотя, как видите, дело не ограничивается одной или даже дюжиной доктрин. По сути дела, это винегрет, который Гарнетт подает под собственным соусом. Статуи принесены в дар одной из прихожанок храма, очень богатой старой дамой.
– Старой дамой! – пробормотал Аллейн. – Надо же.
– Вид у них действительно угнетающий, – признал Касбек. – Может, перейдем в зал? Я бы с удовольствием присел.
– Разумеется, – кивнул Аллейн. – Фокс, прошу вас, набросайте план алтаря. Я скоро вернусь, и мы займемся остальными. Обведите контуры тела мелом и попросите кого-нибудь вызвать машину из морга. Басгейт, вы с нами?
Найджел и доктор Касбек проследовали за инспектором к первому ряду сидений, пышно обитых красным тисненым бархатом.
– Места для знати, – заметил Аллейн, опустившись на одно из них.
– Как видите, всего их семь. Шесть для адептов и один для Избранного сосуда. Отбор, очевидно, ведется среди самых достойных.
Касбек с удовольствием уселся на бархатный стул.
Это был невысокий крепкий мужчина лет пятидесяти пяти, довольно полный, коротко остриженный, с бледным лицом и маленькими умными глазами.
– Храм основал Гарнетт года два назад. В первый раз я услышал о нем от одной старой пациентки, которая живет неподалеку. Я навестил ее перед началом службы, и она пообещала, что как-нибудь сводит меня в церковь. С тех пор бываю здесь регулярно. Меня интересуют всякие странные места и – как бы это поточнее выразить – невероятные причуды человеческих верований. Доктрина театрализованного пантеизма, придуманная Гарнеттом, меня забавляет и интригует. Как, впрочем, и сам Гарнетт. Не имею ни малейшего понятия, где он нашел деньги, чтобы купить это место – раньше здесь был клуб нонконформистов, – а тем более обставить его на новый лад. Может быть, собирал пожертвования. Огден – церковный староста или что-то в этом роде; надеюсь, он вам сам все расскажет. Как видите, дело поставлено на широкую ногу. Гарнетт у них единственный священник и отец-основатель в одном лице. Он явно практикует гипноз, что тоже очень любопытно. Та служба, которую вы сегодня видели, мистер Басгейт, проводится один раз в месяц и начинает новый цикл. Избранный сосуд – в данном случае, мисс Куэйн – должен был пройти ежемесячную подготовку, которая включает, насколько мне известно, подробный инструктаж и частную медитацию с Гарнеттом.
– Один и Фригг, – кивнул Аллейн. – Кажется, я начинаю понимать. Вы знакомы лично с кем-нибудь из посвященных?
– Огден представился мне несколько недель назад, а Гарнетт беседовал со мной в первый вечер. Наверное, искал новых почитателей.