– Надеюсь, мистер Прингл не пролил вино?
– Не пролил, но это была скорее удача, чем его заслуга. Он взял чашу снизу одной рукой, она тут же задрожала – я бы даже сказала «заплясала», – и ему пришлось схватить ее за край другой рукой. Потом он с большим трудом принял сосуд вином – я имею в виду серебряный кувшин – и налил вина в чашу. Неприятное было зрелище. Никакого благолепия.
– Еще бы. А месье де Равиньи?
– О, тут как раз наоборот. Все очень красиво и торжественно, – ответила мисс Уйэд. – Дагмар оставила на краешке несколько капель, поэтому месье де Равиньи вынул чистейший носовой платок и вытер им чашу. Трудно представить себе более изящные манеры. Он вполне мог быть англичанином.
– Наверное, в своей тревоге за мистера Прингла – кстати, вполне понятной и естественной – вы решили проверить…
– Как он передаст чашу Джейни? Да, инспектор, именно так. Джейни, бедняжка, нервничала не меньше меня, потому что, как только мистер Прингл подлил вина, она мгновенно забрала у него чашу. Я сказала «подлил», но это еще вопрос: мне показалось, что он только попытался, но у него ничего не вышло. Мистер Огден, тот, конечно, настоящий джентльмен, – добавила мисс Уэйд одно из своих великолепных non sequiturs[7]. – Он принял чашу обеими рукам и крепко схватил ее за ножку. Звучит так, как будто у него было три руки – забавно, правда?
– А потом он передал ее мистеру Гарнетту.
– Отцу Гарнетту. Да. Конечно, когда отец Гарнетт взял чашу, я подняла на него глаза. Он делает это так красиво, так благообразно. Одна рука держит за ножку, – мисс Уэйд изобразила это своими маленькими ручками, – а другая ложится сверху. Словно благословение.
– Очевидно, вы все смотрели на Избранный сосуд?
– О да. Как только бедная Кара взяла чашу, все взгляды устремились на нее. Она была в экстазе. Чудесное зрелище. Мне казалось, она готова пуститься в пляс.
– В пляс! – воскликнул Аллейн.
– Так же, – торжественно провозгласила мисс Уэйд, – как жрецы плясали перед Камнем Одина. Однажды именно так и случилось. С одной дамой, которая потом достигла последних врат.
– То есть она умерла?
– Да.
– И что стало причиной смерти? – спросил Аллейн.
– Кажется, эпилепсия, – неуверенно ответила мисс Уэйд.
– Что ж, мисс Уэйд, – промолвил инспектор после паузы, – вы были очень любезны, проявив такое терпение. Весьма вам благодарен. Осталось еще одно.
– Что именно? – спросила мисс Уэйд с бойким видом деловой дамы.
– Вы не против, если вас обыщет наша сотрудница?
– Обыщет! Господи. Я даже не знаю. Сегодня очень холодно, и я не ожидала…
– Вам не придется… э… ничего снимать, – поспешил успокоить ее Аллейн. – Разве что… – Он в замешательстве взглянул на ее потрепанную горжетку и бурый плащ, под которым просматривалось несколько слоев черных и лиловых кофточек. – Разве что верхнюю одежду.
– У меня нет ни малейшего желания препятствовать полиции в исполнении ее долга, – заверила мисс Уэйд. – Где ваша сотрудница?
– Снаружи, в галерее.
– Но это слишком уж… публично.
– Может быть, предпочтете в ризнице?
– Нет, не думаю. Пусть будет галерея, инспектор.
– Спасибо, мадам.
Из алтарной части появился сержант Бэйли и что-то шепнул инспектору Фоксу. Фокс занял стратегическую позицию за спиной мисс Уэйд, выразительно поднял брови, несколько раз подмигнул, состроил глубокомысленную гримасу и наконец продемонстрировал Аллейну маленький клочок бумаги.
– Что? – спросил Аллейн. – А! Мисс Уэйд, думаю, обыск устраивать ни к чему. Пусть наша сотрудница проверит вашу сумочку и карманы, если они у вас есть. И перчатки. Этого вполне достаточно.
– Замечательно, – кивнула мисс Уэйд. – Большое спасибо. Доброй ночи, офицер.
– Доброй ночи, мадам.
– Скажите, вы не учились в полицейском колледже?
– Нет, мадам.
– Правда? – Она с любопытством прищурила на него глаза. – Но у вас хорошие манеры.
– Вы очень добры.
– Может быть, в Высшей школе? Я всегда чувствую преимущества…
– Мои родители дали мне все преимущества, какие могли, – сухо обронил Аллейн.
– Старший инспектор Аллейн, мэм, – торжественно начал Фокс, – был…
– Фокс, – быстро перебил Аллейн, – не будьте снобом. Вызовите такси для мисс Уэйд.
– О, не стоит, я захватила свои галоши.
– Мои манеры не позволят вам идти пешком.
– В таком случае – у моего деда, кстати, был свой экипаж в Далвиче – большое спасибо.
Глава 10
Бумажка и бутылка