– Да уж. Будьте добры, не дышите мне в шею и не трогайте книгу. Бэйли поищет на ней «пальчики». Вы заметили, что пыли здесь поменьше, чем на других томах, Фокс? Да и обертка более свежая. Остальные уже мхом поросли. Черт, мне это совсем не нравится.
Бэйли появился в комнате и взялся за книгу.
– Сомневаюсь, что результаты будут впечатляющими, – посетовал Аллейн. – Посмотрите не только обложку, но и открытую страницу. Чем пахнут эти книги?
Он принюхался.
– Они все в каких-то пятнах. Запах очень слабый. Может, мне только кажется? Что вы думаете, Бэйли?
Аллейн внимательно рассмотрел «Занимательную химию».
– Эта тоже пахнет. Хотя пятен не видно. – Он вынул из кармана перочинный ножик и, поддев лезвием бумагу, заглянул под обложку. – Обложка красная, и пятен нет. Можете ее забрать, Бэйли.
– Но это наверняка очень важно, Аллейн! – вмешался Найджел. – Если в лаборатории обнаружат цианид натрия, а у Гарнетта была книга…
– Знаю, знаю. С его стороны было весьма неосторожно оставлять ее здесь. И даже глупо, не находите?
– Хотите сказать, что это просто совпадение?
– Господи, Басгейт, да откуда же мне знать? Ваша вера в мою прозорливость очень трогательна, но она направлена немного не по адресу.
– Да, но что вы об этом думаете? Это-то можете сказать?
– «Я думаю, что пустяки важны»[11].
– Хотите отделаться умной фразой?
– Не совсем. Подумайте сами. Мы знаем, что мисс Куэйн, судя по всему, убили с помощью цианида. И это сделал кто-то из восьми участников церемонии.
Найджел быстро посчитал в уме.
– Из семи. Шесть адептов и Гарнетт.
– А мистер Уитли, сэр? – напомнил Фокс. – Он передавал вино по кругу.
– Ах да. Что дальше?
– Дальше, – спокойно продолжал Аллейн, – у нас есть все основания думать, что яд попал в чашу из конвертика, сложенного из папиросной бумаги. Позже его нашли в том же месте, где упала чаша. Это то, что нам известно о случившемся. Далее мы узнали, что мисс Куэйн положила в сейф ценные бумаги на сумму пять тысяч фунтов. Мы нашли пакет, в котором, судя по всему, находились эти бумаги. Если так, то бумаги кто-то забрал и вместо них положил газеты. Мы обнаружили записку мисс Куэйн, адресованную, очевидно, мистеру Гарнетту. В ней сказано, что она сделала ужасное открытие и хочет с ним увидеться. Я сомневаюсь, что он прочел записку. Имеет ли она какое-то отношение к ценным бумагам, неизвестно. Мы нашли старую книжку по химии, спрятанную на полке мистера Гарнетта. Она открылась на странице, где описан домашний способ получения цианида натрия. Вот, собственно, и все, что у нас есть.
– А как насчет мотива? – спросил Найджел.
– Мотив… Мы говорим о мотиве Гарнетта, не так ли? Кажется, вы больше не считаете мистера Огдена главным злодеем.
– Ну, я говорил это не совсем серьезно. И потом, я не удивлюсь, если он и Гранетт вместе проворачивали дела в Америке.
– Вам тоже так кажется, Фокс? – спросил Алейн.
– Честно говоря, сэр, я так не думаю. Под действием алкоголя отец Гранетт говорил очень откровенно и сообщил, что познакомился с мистером Огденом, путешествуя через Атлантику. Это совпадает с показаниями мистера Огдена.
– Вы правы, Фокс.
– И потом, сэр, мне совсем не кажется, что мистер Огден похож на чикагского бандита.
– И мне тоже. Возможно, мы с вами слишком консервативны, братец Фокс. Но если из Соединенных Штатов приехали два человека и один из них бандит, это еще не значит, что они старые приятели.
– По правде говоря, – признал Найджел, – после ваших слов это предположение и впрямь кажется притянутым.
– Но теперь-то они, разумеется, стали приятелями, – задумчиво протянул Фокс, – хотя, по-моему, мистер Огден больше похож на жертву, чем на преступника.
– Значит, остается Гарнетт, – заключил Найджел.
– Если Гарнетт украл бумаги, – заметил Аллейн, – и убил мисс Куэйн раствором цианида, он проделал это довольно странным способом. Выбрал момент во время церемонии, когда подозрение падало на всех семерых участников. Знал, что его комнаты будут обыскивать, и все-таки оставил пособие по химии на полке, где обнаружить ее было парой пустяков. Не уничтожил ни одного из ее писем. Даже не вынул из портсигара ее записку, в которой говорилось про «ужасное открытие».
– Но вы сами сказали, что он ее не читал, – возразил Найджел.
– Тогда зачем ему понадобилось убивать мисс Куэйн?
– Может, она позвонила ему по телефону или что-то в этом роде.
– Может быть, но тогда она должна была упомянуть и о записке?
– Наверное, – с сомнением произнес Найджел.
– Не спорю, все это довольно зыбко, – признал Аллейн. – И я нарушаю собственные правила, предаваясь домыслам. На самом деле мы только скользим по поверхности очень сложного и сомнительного дела.
– А как насчет остальных? – спросил Фокс. – Должен признать, это весьма необычная компания. И у каждого могут быть свои мотивы.
– Могут.
– Например, ревность, – вставил Найджел. – Ревность, страсть, религиозный фанатизм…
– Так, а теперь вы вещаете как проповедник. Браво, Басгейт, сегодня вы в ударе.
– Не смейтесь. Давайте лучше обсудим всех по очереди.
– Ну хорошо, – вздохнул Аллейн. – Уже чертовски поздно, но так и быть. Итак, миссис Кэндур.
– Вот-вот! – воскликнул Найджел. – Вы заметили, сколько в ней желчи? А как она себя повела, когда вы сказали, что мисс Куэйн считают очень привлекательной? Ее буквально перекосило. Она ревнует даже к малышу Уитли. Помните обрывки бумаги из камина? Там в первой строчке написано: «Хочу вас предупредить», – а дальше видно слово «миссис» и начало «Кэн». Снова миссис Кэндур. И какое у нее было лицо, когда она сказала: «Ну, теперь-то она не выглядит красивой»? По-моему, просто ужасное.
– Верно, – спокойно согласился Аллейн. – Вы зрите в корень, Басгейт.
– Вы опять надо мной издеваетесь!
– Нисколько, мой друг, – твердо возразил Аллейн, – нисколько. Ради бога, простите, если я порой бываю чересчур заносчив. Это одна из моих дурных привычек. Даже если бы я и правда считал вас человеком недалеким, то не стал бы шутить на эту тему. Вы очень добры, что позволяете мне строить из себя бог знает что, а я бессовестно этим пользуюсь. Простите.
Он выглядел таким смущенным и говорил так искренне, что Найджел был поневоле тронут.
– Старший инспектор, – заявил он торжественно, – я ваш Ватсон и всего лишь жалкий червь. Вы можете делать со мной все, что хотите. О, позвольте мне и впредь приносить вам плоды моей некомпетентности!
– Прекрасно сказано, мистер Басгейт, – одобрил Фокс.
Аллейн и Найджел с удивлением покосились на него, но Фокс выглядел вполне серьезным.
– Ну хорошо, – поспешил продолжить Аллейн, – вернемся к Кэндур. Она вела себя, как вы правильно заметили, не лучшим образом. Но стала бы она так поступать, если бы убила мисс Куэйн? Вполне возможно. Под конец она явно пыталась завоевать нашу симпатию. И именно она первой взяла чашу. Это еще один «пустяк», который может быть важен. С ней все. Теперь месье де Равиньи.
– А, французский джентльмен, – вступил в разговор Фокс. – Он очень искренне говорил о своей любви к покойной. Правда, мы бы об этом все равно узнали, так что его откровенность не столь уж необычна. С другой стороны, между пастором и жертвой были какие-то отношения. Мистер Прингл видел это собственными глазами. Но месье де Равиньи не упомянул об этом ни слова.
– Что наводит на размышления, – согласился Аллейн. – Вам не показалось, что он вел себя слишком холодно, Фокс?
– В самом деле, сэр, – подтвердил его помощник. – По крайней мере до тех пор, пока я не взял в руки фотографию покойной. Тут он вспыхнул как факел. Во Франции часто пишут об убийстве из ревности, правда? Я слышал, некоторых даже оправдывают. А вы обратили внимание, что мисс Уэйд сказала про его платок?
– Обратил.
– Месье – весьма хладнокровный человек, – заключил Фокс.
– Надо будет побольше разузнать об их отношениях в Париже, – устало вздохнул Аллейн. – Проклятье. Следующая – мисс Уэйд. Мы будем рассматривать их в том же порядке, в каком они держали чашу.