— Простите. Я понапрасну отняла у вас время.
— Лаурел, понимаете, я рад был бы сам, но… Вы могли бы поискать заслуживающего доверия частного сыскного агента…
Она с улыбкой прервала его:
— Я сама займусь этим. Лично. И спасибо за авокадо…
— Лаурел, подождите!
Но она уже быстро шла к выходу.
Высокая стройная женщина загородила ей путь в дверях.
— Привет, Делия! — небрежно бросила Лаурел.
ГЛАВА II
Основываясь на скудных замечаниях, брошенных Лаурел по поводу Делии Приам, Эллери ожидал увидеть совершенно иную женщину. Он даже нарисовал себе ее портрет, пользуясь очень бедной палитрой — единственно доступной ему палитрой взглядов неопытной в психологии человеческих отношений юной Лаурел. Выходило, что муж Делии — старый хрыч и тиран, свирепый калека, под железную дудку которого пляшет весь дом. И что из этого следовало? Что его жена должна была быть этакой бесцветной тихоней, вечно испуганно жмущейся в уголок потемнее… унылой, ссохшейся раньше времени женщиной.
Однако особа, стоящая в дверях, была явно не из тех, на кого можно не глядя наступить, раздавить и забыть. Над этой женщиной явно нелегко было взять верх, а уж забыть — просто невозможно.
Она выглядела настолько моложе портрета, мысленно рисовавшегося Эллери, что только спустя много-много дней он понял, что ее юность — всего лишь кажущаяся. Один из ее обычных, однако волшебных трюков, при помощи которых она производила впечатление на людей так же легко и естественно, как дышала. С течением времени он узнал, что ей сорок шесть лет, но даже тогда он понимал это только умом — физически ощущая ее возраст совсем иначе. Как если бы, он смотрел на прекрасное юное тело, а ему бы говорили, что этой античной статуе две тысячи лет…
И она действительно напоминала античную статую — сама воплощенная полунагая молодость, так что Эллери не мог не восхититься ею. Однако роскошь ее облика была сродни цветку, раскрывшему свой последний и самый прекрасный бутон незадолго до наступления холодов. Одна видимость юности, с которой ему уже не раз приходилось сталкиваться, особенно в Голливуде.
Одного взгляда оказалось достаточно Эллери, чтобы понять — Делия Приам была женщиной незаурядной. Она предстала перед ним в дверном проеме, словно на картине, и Эллери впервые мог созерцать совершенные пропорции. Она была одета в рыжевато-коричневую деревенскую блузу из какой-то легкой ткани и типичную для Калифорнии яркую, цветастую юбку. Ее густые черные волосы гладко зачесаны на один бок, на полинезийский манер. Ровные широкие золотые кольца блестели в ушах. Голова, плечи, грудь, бедра — Эллери никак не мог решить, что больше восхищает его. Она все еще стояла в дверях, будто окутанная загадочным облаком. В воздухе вокруг нее ощущалась одновременно и расслабленность, и напряженность. Волнующая смесь осторожности и безрассудства.
Делия не была безумно красивой по голливудским стандартам, глаза слишком глубоко посажены, а блеск их чрезмерен. Брови слишком густые, губы полнее и краснее обычного, и во всем облике чувствовался избыток решительности и властности… Но именно эта избыточность и волновала — какая-то тропическая роскошь, сочность, блеск, томность и ленивая наглость. Увидеть ее впервые — было все равно, как первый раз в жизни войти в джунгли. Она полностью поглощала все ваше внимание, все чувства. Привлекала, восхищала и пугала одновременно. Эллери заметил, что старается подольше задержать в сознании звук ее голоса, напоминающий нежное ворчание сонной тигрицы в диких зарослях.
Первой связной мыслью Эллери было: «Роджер, старый козел, ты не мог не жениться на ней!». А второй: «Но чем, чем ты смог удержать ее?». И только в его голове начала вызревать третья мысль, как вдруг он заметил язвительную усмешку на губах Лаурел Хилл.
Он тут же опомнился. Очевидно, Лаурел уже не в первый раз наблюдает подобную реакцию на появление Делии.
— Лаурел, видимо, уже… говорила вам обо мне, — произнесла она неожиданно настолько манерно и заискивающе, что Эллери поморщился, как от зубной боли. Но все-таки даже сейчас в ее голосе оставалось что-то от тигрицы в джунглях.
— Я всего лишь ответила на кое-какие вопросы мистера Куина, — с деланной непринужденностью обратилась к ней Лаурел. — Странно, что мое присутствие тут тебя совсем не удивляет.
— Я оставила свое удивление внизу, около твоего автомобиля, — отвечала Делия с такой же деланной непринужденностью. — А ты, Лаурел… кажется, вроде тоже не особенно удивлена моим появлением.