Эллери помрачнел.
— Лаурел, Мак, что вы скажете об этой макулатуре?
Лаурел только молча пожала плечами и впилась глазами в имя, проставленное на ценных бумагах. Потом так же молча отвернулась.
— А может, это означает — Судьба? — предположил Мак. — Вроде как предупреждение…
Эллери не сводил глаз с Лаурел.
— Лучше вытряхнем всю эту коробку на стол и потом придумаем, что со всем этим делать. Лаурел! Что с вами?
— Ты куда это собралась? — встревожился Макгоуэн.
Лаурел шла к выходу.
— Мне все это осточертело. Все. Бесконечные ожидания, надежды, поиски — и все впустую. Если вы, Эллери, и вы, лейтенант, действительно знаете что-то существенное, то почему молчите?
— Ну, мы еще не все до конца выяснили, Лаурел, чтобы говорить.
— А выясните ли вообще? — сказала она безнадежно и устало. Затем вышла, и мгновение спустя они услышали звук отъезжающего автомобиля.
Вечером около семи Китс и Эллери вместе подъехали к дому Приама в машине Китса. В руках у Эллери находилась коробка с ценными бумагами. Гроув Макгоуэн поджидал их у входной двери.
— Где Лаурел, Мак? Разве вам не передали, что я звонил? — спросил Эллери.
— Она дома, — слегка заволновался Гроув. — Не понимаю, что с ней творится. Она умудрилась выпить почти восемь стаканов мартини, и я ничего не мог с ней поделать. Первый раз вижу Лаурел в таком состоянии! Обычно она месяцами не берет в рот спиртного. Что-то мне это не нравится…
— Просто девочке тоже надо расслабиться, хотя бы раз в жизни, вот и все, — оскалился Китс. — Ваша мать у себя?
— Да. Я ей уже все рассказал. А что вы узнали?
— Не так уж и много. С бумагой и коробкой — полный провал, наш неведомый приятель обожает работать в перчатках. А Приаму вы уже сообщили?
— Я только сказал ему, что вы оба прибудете по важному делу, — и все.
Китс кивнул, и они отправились к Роджеру Приаму.
Приам обедал. Он вонзал остро заточенный нож и вилку в толстый ростбиф. Альфред Уоллес поджаривал следующий на переносной жаровне, сдабривая его луком, грибами и томатным соусом. К мясу были поданы несколько чашек с различными специями, среди которых возвышалась на три четверти опорожненная бутылка красного вина. Приам жрал как свинья: разрывал мясо зубами, чавкал, свирепо вращал глазами и дергал челюстью. Струйки соуса стекали на трясущуюся от вожделения бороду.
Его жена молча наблюдала за ним из кресла позади Уоллеса, подобно тому, как обычно посетители зоопарка созерцают кормление зверей.
При появлении в комнате троих посторонних вилка с куском мяса замерла в воздухе. Повисела минуту. Затем продолжила свое движение, но теперь уже без прежнего энтузиазма. Гастрономический ажиотаж Приама пропал, хотя его челюсти продолжали машинально двигаться. Глаза же остановились на коробке в руках Эллери.
— Сожалею, что приходится прерывать ваш обед, мистер Приам, — сказал Китс. — Но нам точно так же пришлось отказаться и от своего.
— Еще один кусок, Альфред, — протянул тарелку Приам. Уоллес молча наполнил ее. — Что это?
— Предупреждение номер шесть, мистер Приам, — отвечал Эллери.
Приам вонзил вилку в новый кусок ростбифа.
— Вижу, что от вас просто так не отделаться — почти дружелюбно сказал он. — И когда только вы научитесь оставлять людей в покое?
— Я взял ее, — внезапно вмешался Гроув. — Ее оставили на почтовом ящике и я забрал ее.
— А-а, и ты туда же… — Приам внимательно оглядел своего пасынка.
— Между прочим, я тоже живу здесь, как вам известно. И имею ко всему самое непосредственное отношение. И требую ясности, наконец! — вскипел Гроув.
Приам швырнул тарелку прямо в лицо Маку. Она слегка задела краешек его уха. Мак сжал кулаки и застыл на секунду, весь желтый от ненависти.
— Гроув!
Он отшвырнул бросившуюся к нему мать прочь.
— Роджер, — сказал он очень тихим голосом, — если ты вздумаешь еще раз сделать что-либо подобное… я тебя убью.
— Пошел вон! — голос Приама перешел в рычание.
— Только после того, как уйдет Делия. Где она — там и я. Бог знает, почему она вообще еще не сбежала отсюда куда глаза глядят, но пока она будет здесь, я тоже останусь. Мне от тебя, Роджер, ни черта не надо. Я и сам не пропаду. Но я имею полное право знать, что происходит в доме… Мама, не волнуйся, все в порядке!
Делия хлопотала над его посиневшим ухом. Она торопливо достала платок, ее губы тряслись, а лицо резко постарело. Мак сказал:
— И запомни, Роджер, мои слова. Только попробуй сделать это еще раз!
Уоллес опустился на корточки и стал собирать остатки пиши вперемешку с осколками.