— Через четыре дня он умер, — продолжил старик, — похоронили мы его, кстати, тут, на Втором кладбище. Но вся эта история не шла у меня из головы.
— Я думаю! — вздохнул молодой.
— Один вопрос меня мучил: а как же второй сторож? Ведь он же работает, и с ним все хорошо. Как же тот сторож? Не выдержал я, пошел на кладбище. Там этот сторож как раз и дежурил. Купил я водки, закуски и давай его спаивать — мол, друга хочу помянуть. А сам все выпытываю и выпытываю. В конце концов напился он как следует и признался. Видел мой друг Ночного сторожа, на самом деле видел. Я тут же: а как же ты? А я, говорит, с ним обращаться умею. Тут один важный секрет есть, от него вся жизнь и зависит. Если умеешь обращаться и знаешь секрет, ничего страшного не случится. Но только после того, как Ночной сторож появится, из сторожки уже нельзя выходить, и даже дверь открыть нельзя. В этом весь секрет? — спрашиваю. Он: нет, конечно. В чем секрет — я тебе не скажу. И другу твоему не сказал, потому как мне твой друг не понравился. Издевался он надо мной, высмеивал, деревенщиной называл. Ну, я ему и не сказал, как вести себя с Ночным сторожем.
На этом его рассказ и закончился. Уж сколько я его ни пытал, ни выпытывал, как ни кормил, сколько водки не вливал — ничего не сказал больше.
— Неужели вы так и не докопались до этого? — Теперь в словах молодого звучал искренний интерес.
— Нет, — старик покачал головой. — Дальше жизнь закрутила меня, завертела, как пламя свечи на ветру. Не до того было. А теперь вот вспомнил.
— Как раз к месту! — снова съехидничал молодой.
— Поэтому будем молиться, чтобы нам не попался Ночной сторож. Я ведь не знаю его секрета. Кстати, и придем мы скоро.
Они давно уже оставили позади кладбищенскую церковь, углубились в темные, покрытые льдом аллеи и уверенно двигались к самому центру кладбища, противоположному от входа.
— Вы уверены, что мы правильно идем? — спросил молодой, который после рассказа старика готов был бежать из страшного места изо всех сил.
— Возле стены днем было захоронение, — сказал старик, — у меня точная информация. Кстати, через кладбище возвращаться назад мы не будем. Там в стене пролом есть. Через него и уйдем.
— Ну слава богу! — буркнул молодой. — А кого хоронили?
— Сигуранца, — старик пожал плечами, — мне откуда-то знать? Они людей досмерти пытают, а потом закапывают, как собак безродных. Красных, за связь с партизанами. Да кого угодно. Оккупация. В страшное время живем. Сейчас жизнь людская и копейки не стоит.
Старик ускорил шаг и тут же обернулся:
— Кстати, чувствуешь запах? Мы пришли.
Впереди виднелись разломы старой стены, за которыми была дорога — выход с другой стороны кладбища. Запах вокруг действительно был жуткий — в воздухе пахло гнилой, разлагающейся плотью. Даже мороз не смог убить эту вонь, настолько сильную, что она словно заменила собой весь кислород.
Еще несколько шагов, и мужчины остановились возле огромной ямы, полной трупов. Именно она и была источником вони.
Из мешка, который он скинул с плеч, молодой достал большой масляный фонарь и зажег его. Пламя осветило жуткую картину.
Яма до самого верха была наполнена трупами. Свежие, покрытые еще алой кровью, лежали на разлагающихся, старых трупах, с которых уже слезла кожа, обнажив белеющие в темноте кости. Трупы уже разложившихся служили добычей червей. Некоторые были все покрыты червями — и казалось, они замотаны в белый, шевелящийся саван, так плотно покрывающий плоть, что выглядел второй кожей.
— Держи фонарь и свети! — скомандовал старик, надевая резиновые медицинские перчатки и закрывая лицо хирургической маской. После этого он прыгнул в яму.
Молодой с трудом сдерживал рвотные позывы. Руки его дрожали. Он был таким же белым, как и покрывающие трупы черви. И так длилось все время, пока старик находился в яме.
Наконец старик показался на поверхности. Он волочил за собой труп. Сначала выбросил его, затем выпрыгнул сам.
— Вот, этот подойдет.
Это был совсем молоденький паренек, лет 16–17, не старше. Лица у него не было — лишь сплошное кровавое месиво. На груди виднелись черные отверстия — следы расстрельных пуль. А спина представляла собой огромную кровавую рану, на которой не оставалось ни клочка целой кожи.
— Подонки… — Молодой затрясся, как в лихорадке, — что они сделали с ним!..
Старик быстро раскрыл мешок, достал стеклянные склянки с какими-то медицинскими препаратами и принялся обрабатывать тело различными растворами. В результате этих операций тело уменьшалось в размерах просто на глазах!