— Как гадко ты отвечаешь! Не забудь, тебя отвергла Вэл, а не я. Мне казалось, я должна тебя немножко утешить… у тебя такой голос, как будто ты в этом очень нуждаешься. Тебя просто должны поскорее увидеть с кем-то другим. Я имею в виду, что приятнее отвечать на вопрос, кто та роскошная блондинка, с которой ты обедал, чем тащиться одному в какую-нибудь кошмарную закусочную. И тебе и мне сейчас нужно взбодриться. Дома я скажу, что отправилась к зубному врачу. Это всегда хорошо проходит, да мне и действительно пора нанести ему визит. А Мейми одолжит нам свою квартиру, не задавая лишних вопросов. Так что встречаемся в понедельник на старом месте в час. Всего наилучшего! — И она поторопилась повесить трубку, потому что ей почудилось какое-то движение за спиной.
Но было уже поздно. То, что Сцилла услышала, был звук не открывающейся, а закрывающейся двери. Ее муж уже вошел. Щелкнул замок, мужчина оперся о деревянную панель стены и сказал незнакомым безжизненным голосом:
— С кем ты говорила?
— С Мейми Фостер, — ответила она первое, что ей пришло в голову. — Я собиралась съездить к зубному врачу и подумала, что на обратном пути передохну немного в ее квартире, если он решит дать мне обезболивающее.
Роджер не сдвинулся с места.
— Ты лжешь!
— Роджер, что ты себе позволяешь!
Сцилла знала, какой вспыльчивый у мужа характер, и удивилась, что его голос звучал ровно, но что-то в нем было неестественное.
— Ты не разговаривала с Мейми Фостер, — продолжал он. — Ты разговаривала с Эрлом и собиралась с ним встретиться. Ты сказала: «Я скажу, что еду к зубному… это всегда хорошо проходит, а Мейми одолжит нам свою квартиру, не задавая лишних вопросов». И вы договорились встретиться на старом месте в понедельник, в час. Не ври больше, видишь, я все знаю. Если вы привыкли встречаться на квартире Мейми, то можно найти свидетелей, и тогда я с тобой разведусь. Кто-то был так любезен, что прислал мне анонимное письмо, сообщающее, что у тебя связь с Гилбертом. Кажется, Валентина тоже такое получила. Я ее не спрашивал, а сама она не рассказала, но, думаю, ты внесла свою лепту в разрушение ее замужества. Можешь отправляться к Эрлу, или к своей услужливой подружке Мейми, или прямо к дьяволу, только подальше от моего дома. — Роджер распахнул дверь. — Немедленно отправляйся укладывать вещи.
Сцилла испугалась и разозлилась. Природная отчаянность требовала немедленно сжечь за собой мосты. Почему бы не плюнуть на все и не вернуться к прежней жизни? Сейчас она выглядит лучше, чем раньше, фигура сохранилась. Можно вернуться в шоу-бизнес, а Гилберт никуда не денется. Она по горло сыта деревенской жизнью и Роджером. Но она боялась, особенно вспоминая время, когда сидела без работы, голодная, усталая, замерзшая, и никому не было до нее дела. Если муж с ней разведется, то она потеряет выделенные ей деньги. В брачном договоре написаны эти ужасные слова, которые адвокаты ей подробно растолковали: «cum casta» — «пока остается добродетельной». Если ей придется пройти через развод, то она не получит и пенни. Но если она останется здесь, сможет на этом настоять, а Роджер умрет, то ей обломится неплохой куш…
Все эти мысли бешено метались у нее в голове, как птицы, бьющиеся в закрытое окно. Страх помог ей собраться. Женщина услышала свой собственный громкий презрительный голос:
— Анонимки? Эти грязные писульки, которые ходят по деревне? Да как ты осмелился меня обвинять?!
Не обратив ни малейшего внимания на взрыв, муж заметил:
— Грязные писульки о грязных вещах.
— Ложь… ложь… ложь! — выкрикнула она.
Муж покачал головой:
— Не думаю. В письме все объяснялось весьма обстоятельно. Кажется, за вами с Гилбертом следили, и я догадываюсь, кто это был и кто написал письмо.
Женщина, пытаясь сдержать рыдания, положила руку на горло, ощутив под пальцами, как бешено стучит пульс… от ярости или от страха?
— И кто же это сделал? — сдавленным голосом спросила она мужа.
— Хочется узнать, да? Да, может быть, ты сама. Прекрасный способ расстроить помолвку Валентины, да и свой брак тоже. Станете ты и твои дружки переживать из-за развода, он для вас ничто! Но тебе, прежде чем бросить меня, захотелось увериться, что Гилберт готов жениться.
— Мне показалось, что это ты меня выгоняешь, — сказала Сцилла голосом, в котором клокотала ярость. — А если мне идти некуда? А если я просто заявлю, что не уйду?!
Роджер осознал, что зашел слишком далеко и вступил на путь, который приведет лишь к разрушительному скандалу. Еще слово — и назад пути не будет. А насколько далеко собиралась зайти Сцилла? Ведь дураку ясно, что Гилберт никогда не женится на ней по собственной воле. В придачу к будущему титулу у него лишь пустой карман, он не может позволить вовлечь свое имя в скандал или жениться на женщине без гроша за душой. Именно такие беспорядочные мысли мелькали в голове у Роджера.