Довольный Золотухин раскрыл портсигар. Под крышкой белел ровный ряд папиросных гильз.
– И сколько же в него помещается папирос? – хитро пытал Колобаев.
– Шесть, – быстро сосчитал мастер.
– Так вот тебе добрый наказ от коллектива и от меня лично: выкуривай за рабочую смену ровно шесть папирос и ни одной больше! Добро?
– Добро, – расплылся в улыбке Золотухин и пожал крепкую ладонь начальника.
С тех пор он ни разу не нарушил данное слово.
Оглянувшись по сторонам, Михаил Иванович обошел длинную очередь к бочке с квасом и потопал к Баррикадной улице. В конце рабочего дня в его серебряном портсигаре традиционно оставалось две папиросы. Предпоследнюю он выкуривал по дороге домой, а последняя – самая желанная, поскольку употреблялась в покое, – оставалась на вечер. Ею он наслаждался после ужина, любуясь у распахнутого кухонного окна огнями засыпавшего города.
С началом войны в Москве был введен режим светомаскировки, который отменили только 29 апреля 1945 года. Запрет был настолько суровым, что по окнам забывчивых граждан иной раз палил из винтовок военный патруль. К дисциплине москвичей приучили быстро, и после сумерек город погружался в ужасающую темень.
Теперь же, спустя всего четыре месяца после победы, похорошевшую столицу было не узнать. Дороги и тротуары повсеместно ремонтировались, устранялись следы давних бомбежек, восстанавливались линии электропередач, налаживалось уличное освещение.
Размышляя об этом, Золотухин на ходу вынул из-под резинки предпоследнюю папиросу, слегка размял ее, понюхал, привычным манером смял бумажный мундштук. Спрятав в карман портсигар, достал спички. На секунду остановившись, прикурил, пыхнул дымком и неторопливо отправился дальше по Баррикадной в сторону Красной Пресни…
Несколько последних лет он занимал должность заместителя начальника Управления. Колобаев по-прежнему верил в Золотухина и двигал его по карьерной лестнице, покуда тот не стал его ближайшим помощником. Теперь по должности Михаилу Ивановичу полагался служебный автомобиль, однако в 1941 году весь автопарк был передан на нужды Красной армии. В ведомственном гараже осталась единственная старая эмка, которой пользовался сам Колобаев. В июле 1945 года Управлению вернули пару автомобилей, но они нуждались в капитальном ремонте и не выезжали из гаража. Посему Золотухин привычно предпочитал автобус и нисколько об этом не жалел.
От площади Восстания до дома он всегда ходил одним и тем же маршрутом: по Баррикадной, затем по Красной Пресне до родного Пресненского переулка.
Золотухин шел не спеша, наслаждаясь крепким табачным дымком и спустившейся на город вечерней прохладой. А еще согревающей мыслью о приближавшемся выходном дне. Ежели супруга окажется в здравии и в добром духе, то можно сговориться со старыми приятелями, сесть с картишками за стол и расписать пульку.
На Пресне, метров за двести до поворота в переулок, ход его приятных мыслей внезапно был нарушен строгим мужским голосом:
– Гражданин, задержитесь!
Замедлив шаг, Михаил Иванович оглянулся по сторонам. Удивительно, но на Красной Пресне в эту минуту никого поблизости не было. А по тротуару к нему спешили трое: лейтенант милиции и два гражданских молодых человека. На руках у гражданских пестрели красные повязки с желтыми надписями «Бригадмил»[1].
– Простите, вы ко мне обращаетесь? – удивился Золотухин. Законов он никогда не нарушал, с органами правопорядка общался лишь однажды, когда на участке Сыромятнической набережной реки Яузы обнаружилась неразорвавшаяся немецкая авиабомба.
– К вам, – подошедший сотрудник отдал честь и представился: – Оперуполномоченный младший лейтенант Петров, Краснопресненский РОМ[2]. Вы Золотухин Михаил Иванович?
– Да, – еще больше озадачился тот. – А в чем дело?
– Можно взглянуть на ваши документы?
– Конечно. – Золотухин полез во внутренний карман пиджака. – Вот, пожалуйста.
Лейтенант ознакомился с паспортом, со служебным удостоверением. И, положив их в нагрудный карман кителя, приказал:
– Пройдемте с нами.
– Куда? – окончательно растерялся Михаил.
– Приказано сопроводить вас в ближайший опорный пункт. Это недалеко – на набережной…
Краснопресненская набережная действительно находилась рядом, в четырех кварталах. Проявлять любопытство, а тем более спорить с сотрудниками НКВД никто в эту пору не отваживался.
– Конечно, – пожал плечами Золотухин.
– Вот сюда, – показал на проход между домами лейтенант. – Здесь, через дворы, получится быстрее…
1
Бригадмил (сокр. Бригады содействия милиции) – добровольные организации в СССР, члены которых оказывали помощь милиции в охране общественного порядка.