– Вы даже не представляете, насколько мне близка ваша ситуация, – ответил он.
Официант подошел к ним, поинтересовался, не желают ли они чего-нибудь, и, получив отказ, удалился. Энди высыпала в чашку еще один пакетик заменителя сахара. Разговор зашел о деле, и Джек выложил ей все, как обстояло дело, вкратце изложив теорию Тео о возможной причастности Салазара к убийству и мнимому похищению собственной супруги.
Энди взвесила в уме услышанное и отрицательно покачала головой:
– Притянуто за уши.
– Отчего же?
– Как я упомянула в начале нашей беседы, формулировка требования о выкупе тщательно оберегается от внимания широкой публики. Это своеобразная подпись похитителя, а подражатели нам не нужны. Иными словами, Салазар мог сформулировать подобное требование лишь в том случае, если он имеет доступ к нашей базе – каким-то образом ознакомился с данными по предыдущим похищениям.
– А почему бы и нет? Допустим, произошла утечка данных.
Энди кивнула, ее губы тронула улыбка.
– Я вас поняла. Не тот случай.
– А похищение Мии действительно имеет много общего с делом Торнтона?
– К сожалению, не могу делиться с вами следственной информацией. Скажу лишь, что имеются существенные различия. В нашем случае похититель направил требование выкупа и господину Салазару, и ФБР, а в прошлый раз он проинформировал только супруга жертвы. И еще кое-что новенькое: теперь, чтобы замести следы, все разговоры он осуществляет через Интернет.
– Существенные различия. Вас это не насторожило?
– Параллельно шло слишком много важных совпадений.
– Муж-рогоносец узнает правду, и его жена таинственным образом исчезает. Вы не находите это странным?
– Это не более странно, чем ситуация, когда любовник узнает о том, что его подруга замужем, и она таинственным образом исчезает.
Джек чуть не подавился.
– То есть? Меня что, в чем-то подозревают?
– Скажем так, ваши с Салазаром ставки равны.
– И как прикажете вас понимать?
– Я не заношу вас в списки подозреваемых. Я лицо нейтральное, не на вашей стороне и не на стороне Салазара. Допускаю, что в жизни возможно все.
– Логично, – сказал Джек, прекрасно понимая, как на самом деле обстоят дела. Полицейские могут соглашаться или не соглашаться, но существует негласное правило: подозрение падает на всех без исключения до тех пор, пока не доказано обратное. Особенно это касается двух мужчин, находящихся по обе стороны любовного треугольника.
Энди отставила пустую чашечку, решив сменить подход.
– Знаете, а ведь это не праздное любопытство. Мне действительно хочется знать, что вы чувствовали к Мие.
– В смысле до того, как узнал, что она замужем?
– Начнем сначала.
– Мне казалось, мы близки. Я считал ее близким человеком.
– Вы ее любили?
– Наверное. По крайней мере, после развода я больше ни к кому так не привязывался.
– А теперь что вы к ней чувствуете?
– А что я, по-вашему, должен чувствовать?
– Если бы похититель прислал вам идентичную записку – с требованием заплатить то, чего она стоит, – вы бы повели себя так же, как Салазар?
– Ни в коем случае.
– Вы бы заплатили выкуп?
– Я такого не говорил. Салазар затеял опасную игру. Платить или не платить – его дело, да только Мия может поплатиться жизнью.
– Теперь вы меня понимаете, – сказала Энди. – В подобных ситуациях мы имеем право лишь давать советы. Если ФБР посоветует не платить, а семья заплатит – это их право. А заставлять Салазара, навязывать ему какое-то поведение в переговорах…
– Понятно. Но когда-то надо вмешаться. «Слушай, придурок, хватит играть с человеческой жизнью, ведь пострадает похищенная».
– Вот именно. Поэтому вам необходимо оставаться в деле.
– В каком смысле?
– Мне кажется, Мия вам по-прежнему небезразлична, и Салазар это просек.
– Тогда вы оба ошибаетесь.
– Знаете, я хоть и полицейский, но прежде всего – женщина. И не вешайте мне эту лапшу – чувства всегда иррациональны.
Джек отвел глаза.
– При чем здесь это…
– Мне нужно, чтобы вы доставили первоначальный взнос.
– Даже так?
– Признаюсь, когда я узнала о ваших с Мией отношениях, то была категорически против вашей кандидатуры. Потом Салазар ясно дал мне понять, что агента прикрытия он использовать не разрешит. Поэтому, если вы не согласитесь, я боюсь, что он сам попытается это сделать. Или хуже, пошлет какого-нибудь шестерку, который завалит все дело.
– Наверное, того самого, который «жучков» мне понаставил.
– Не исключено. Нам надо по максимуму переключить на себя это дело. Так будет лучше. Все от этого только выиграют, особенно Мия.
Джек молча допил кофе: он думал.
– Помню, я сидел в вестибюле вашего офиса и видел там Торнтона. Как он горевал… Тогда я сказал себе: жизни не пожалею, чтобы ее спасти. А потом, когда Салазар выкинул финт с проверочным вопросом… Неспроста он это сделал. Или он пытается кого-то уколоть, или хуже: пытается кого-то подставить. Пока непонятно.
– И меня это тревожит. В любом случае надо перехватить у него инициативу. Я бы не стала просить человека с улицы. Вы – другое дело: работали прокурором, в вас есть стержень, желание бороться со злом.
– Наверное. А еще у меня, как у всякого нормального человека, есть чувство самосохранения. Сколько у меня времени на размышления? Когда вам нужен ответ?
– Похититель велел ждать дальнейших распоряжений. Это может случиться в любой день, в любой час.
Джек забарабанил пальцами по столу, взвешивая «за» и «против». Наконец, взглянув на Энди, он сказал:
– Утро вечера мудренее.
В эту ночь ему не дано было уснуть.
Глава 12
Джек отъехал от «Перриконс». Дорога была свободна, и он спокойно добрался до светофора на Майами-авеню. По левую руку возвышался здоровенный приветственный знак с пластиковым дельфином в натуральную величину. В былые времена, не так давно, это была акула. Джеку представилось, что забавно было бы нарядить ее в деловой костюм и вложить в уста фразу: «Вам причинили ущерб?» Очень уместно как дань уважения многочисленным богатым адвокатам, называющим остров своим домом.
Джек нередко задумывался о том, как могла бы повернуться его жизнь, направь он свои профессиональные навыки в «частный сектор». Тут бы и настал конец всем денежным затруднениям. Спалили доисторический «мустанг-кабриолет»? Без проблем: покупаешь два взамен. Брак горит синим пламенем? Не беда: нанимаешь всемогущего адвоката по бракоразводным процессам, отваливаешь тысячу долларов за час – и все! Но Джеку такой образ жизни претил – крутиться с бесконечными жалобами мелочных истцов, в душе жаждая, чтобы в кабинет зашла заплаканная мамаша с парализованным малышом, лишившаяся дома по милости какого-нибудь строительного магната, который решил возвести на территории их деревушки очередной мегакомплекс. Он мечтал бороться за справедливость, защищая ребенка, которого сбил грузовик курьерской службы и которому пьяный врач «Скорой помощи» поставил диагноз «грипп». Бегать на цыпочках перед Уильямом Бейли, чтобы тот порекомендовал его своим важным клиентам, тоже не бог весть какая радость. И если правду говорят, что нет худа без добра, тогда в чудовищном несчастье, постигшем Мию, тоже был свой плюс: оно быстро положило конец борьбе за мнимые привилегии, которые сулила работа на крупную адвокатскую контору.
Джек остановился на красный свет и набрал номер Тео.
– Твой знакомый еще там? – спросил он.
– Что?! – проорал Тео.
– Твой электронщик еще у меня? «Жучков» ищет?
Из трубки доносились смех и громкая музыка.
– Ага, здесь. И еще парочку друзей прихватил. Джек Дэниелс, мистер Баккарди…